Отчаянная и нежная (Сэлингер) - страница 29

Бормоча ее имя, он прижимался к ней все теснее и теснее. Его руки жадно трогали и гладили женское тело. Он уже начал расстегивать пуговицы у нее на блузке в отчаянной попытке разрушить первый барьер. Теперь он хотел ее. Нет, он нуждался в ней. Как человек нуждается во сне после трудного дня. Как он нуждается в пище после долгого поста.

Он оторвал свои губы от ее рта и прижал их к шее, наслаждаясь великолепным вкусом нежной плоти. Она выгнулась дугой, постанывая от ощущения его жадных губ на своей горячей коже. Если бы она не прислонилась к стене, то, наверное, упала бы на пол. И он мог взять ее прямо здесь, на холодном твердом кафеле, и они отразились бы в многочисленных зеркалах этой комнаты.

И вдруг ей представился образ Вирны и заодно все, что творилось здесь недавно. Господи, что же я делаю? — гневно спросила она себя и резко выпрямилась. Она, лейтенант полиции, была готова позволить себе дикий, бессмысленный секс на месте преступления!

— Стоп! — энергично сказала она с явным отвращением. — Слышите, Айвор? Стоп! Сейчас же!

— Что? — Подобно появившемуся на поверхности ныряльщику, он тряс головой, еще не придя в себя. У него дрожали колени. Он уперся рукой в стену и тупо уставился на нее. В момент объятий он распустил ее волосы, и теперь они рассыпались по ее плечам, пышные и рыжие. Ее глаза были скорее золотистые, чем карие, огромные и соблазнительно затуманенные. Губы припухли и покраснели благодаря его усилиям, и вся она очень мило порозовела. — Вы очаровательны. Невозможно очаровательны. — Он нежно коснулся пальцем ее горла. — Как экзотический цветок на витрине. Надо только разбить стекло и достать его.

— Нет! — Она отстранила его руку. — Это безумие, совершеннейшее безумие!

— Да. — Ему пришлось согласиться. — Но это так замечательно!

— Мы ведем расследование, Найт. И, возможно, стоим на месте тяжкого преступления.

Он улыбнулся, поднес ее руку ко рту и куснул за палец. Ему было явно не до расследования.

— Что ж, найдем другое место.

— Найдем, только по отдельности, — буркнула она, отталкивая его и ловко заправляя блузку. Она чувствовала себя взволнованной. Черт бы побрал нас обоих! — думала она с досадой.

Он понимал, что сейчас самое безопасное место для рук — это карманы, и сунул их туда. Она была права, на сто процентов права, и это самое скверное.

— Вы притворяетесь, что ничего не случилось? — спросил он.

— Я вообще никогда не притворяюсь, — с достоинством ответила Камилла, поправляя прическу и одергивая измятый жакет. — Что случилось, то случилось.

— Давайте серьезно, Милли. Мы оба взрослые люди, и, хотя я могу говорить только за себя, такие вещи не каждый день случаются.