Время тянется медленно. Позвонил телефон — раз, и два, и три — он трубку не берет: в соседней комнате есть параллельный аппарат.
Но вот жена открывает дверь:
— Возьми трубку!
— Кто спрашивает?
— Юрий Семенович.
— Ты сама ему позвонила?
Ольга Сергеевна, не отвечая, закрывает дверь.
— Игнат, есть хорошая новость! — кричит в телефон Юрий Семенович, в прошлом его учитель, ныне друг. Кажется, он стоит где-то рядом.
— Ну?
— Что ну? Я перестал курить. Вот тебе и ну!
— Поздравляю! — с досадой говорит Игнат Александрович.
Знакомого щелчка в телефоне, когда на параллельный аппарат кладут трубку, не слышно — значит, Ольга Сергеевна слушает разговор.
— Стакнулся с моей нянькой, да?
— Не в этом дело. Я тебе помогу, хочешь? Готов ты проявить характер?
— Значит, и у тебя вся надежда на мой характер? — издевается Игнат Александрович. — Нет у меня характера, понял?
— Я к тебе приеду сегодня! — кричит Юрий Семенович.
— Лучше не приезжай, не мешай мне. Все!
Перед глазами Игната Александровича опять перекидной календарь с надписью на листке от 20 октября: «Миша курит?» Он берет ручку, обводит несколько раз вопросительный знак, затем подрисовывает к нему жирную тень с левой стороны — знак увеличивается до размеров календарной цифры.
Работа не идет на ум.
Снова начинается приступ кашля.
Ольга Сергеевна открывает дверь в кабинет и пятится от дыма, хлынувшего ей навстречу.
— Можно я врача вызову? — упрашивает она.
В это время на лестничной площадке грохает лифт, словно шахтерская клеть: Миша пришел.
Игнат Александрович торопливо встает из-за стола и выходит в коридор, чтобы открыть дверь сыну.
— Пожалуйста, не горячись! — предупреждает его жена.
— Ладно, молчи!
Игнат Александрович распахивает дверь, не дожидаясь звонка, и видит на лестничной площадке группу школьников. Миши среди них нет. Из незакрытой кабины лифта клубами валит плотный, еще не перемешавшийся с воздухом, совсем синий, совсем свежий папиросный дым.
Ребятишки опешили от неожиданности, словно их поймали в чужом фруктовом саду, оробели, переглядываются, жмутся друг к другу, не зная, что говорить, что делать.
Игнат Александрович растерялся не меньше их.
— Что вам нужно? — наконец спрашивает он, произнося каждое слово раздельно и по слогам.
— Мы от школы, собираем бумажную макулатуру, — заикаясь, отвечает один и прячется за спины товарищей.
— Ах, вы от школы? — угрожающе тянет Игнат Александрович. — А это что?
Казалось, дверь лифта не закроется, пока из него не выйдет весь дым.
Ребята не выдерживают. Прыснув, они кидаются вниз по лестнице, сразу все, не касаясь перил, прыгая через три-четыре ступеньки, — шумные, озорные, счастливые, что напроказили и благополучно удирают.