Лизл покачала головой, улыбнулась и сказала:
— Бог в помощь, Джеймс.
Мужчины оставили ее и, не оглядываясь, побежали в конюшни. Лизл некоторое время смотрела им вслед, затем двинулась к дверям, вошла и хотела было подняться по лестнице, желая принять горячую ванну и переодеться.
Она была уже на полпути, когда услышала глухой голос Бриджит, которая звала ее из прохода, ведущего в теплицу:
— Это вы, мисс Эдриан?
Лизл увидела Бриджит.
— Да. Что случилось?
— Мисс Ловелл хотела бы вас видеть.
Лизл вздохнула. Вот оно, подумалось ей, и она взглянула в морщинистое лицо домработницы.
— Нельзя ли подождать до утра, Бриджит?
— Она сказала, что желает видеть вас сейчас.
— Хорошо. Где она? — спросила Лизл решительным тоном.
— В своей комнате, мисс. Она была там целый день.
— Целый день? Почему? Ей нехорошо?
— Нет, мисс.
— Так что с ней случилось?
Домработница пожала своими худыми плечами. У нее было усталое лицо.
— Не знаю, мисс, но она в дурном настроении. У нее бывает.
Старушка пошла к двери, и Лизл, понимая, что ей предстоит еще одна сцена, неохотно последовала за ней.
Бриджит провела ее по коридору вдоль дальнего крыла дома. Стены коридора были целиком стеклянные, что напомнило Лизл аквариум с золотыми рыбками. Каждые несколько метров коридор открывался стеклянными дверями в великолепный зимний сад, и Лизл любовалась растениями. В конце коридора они пришли к крашеной белой двери, и Бриджит легким движением открыла ее, пригласив Лизл вовнутрь.
Комната была жарко натоплена и воздух в ней был насыщен влагой. Было почти как в теплице, тем более что тут росли всяческие экзотические растения. Запах их кружил голову, наполнив сразу же нос Лизл ароматами, а взгляд — великолепием красок. В центре комнаты в старомодном шезлонге сидела, прямо держа спину, тетя Хэрри и читала книгу.
Старая леди слабо улыбнулась и сделала знак Бриджит, чтобы та удалилась, а затем повернулась, чтобы одарить Лизл слабой, едва уловимой улыбкой. Затем она сказала жалобным слезливым голосом:
— Лизл, милая, как хорошо, что вы уделили мне время.
Когда Бриджит ушла, она кивнула Лизл, чтобы та подошла, и Лизл осторожно приблизилась, всеми силами стараясь скрыть свою неприязнь к тетушке. Та была бледна и держала на голове компресс.
— Примите мои сожаления: вы, кажется нехорошо себя чувствуете, мисс Ловелл.
Старая леди не ответила. Она сняла компресс с головы и взяла с серебряного блюда по соседству с собой кисть винограда. Затем она сделала жест сухонькой рукой, и огромный сапфир на ее среднем пальце блеснул, отражая свет лампы.