Рейвен разглядывала необъятные хлопковые поля, которые тянулись далеко-далеко… Вдоль их рядов, согнувшись пополам, плелись одетые в лохмотья негры, которые тащили за собой огромные мешки с хлопком. Девушка догадалась, что это рабы, однако промолчала. Она сталкивалась с совершенно незнакомой жизнью, которую не понимала и не желала принять.
То и дело навстречу попадались открытые коляски, в которых прогуливались нарядно одетые дамы; на козлах обычно сидел негр в ярко-красной ливрее. Встречаясь со всадниками, дамы чопорно проезжали мимо, даже не повернув головы. Один раз Рейвен весело помахала им рукой и что-то крикнула, но ее непосредственный порыв оставили без внимания.
На постоялых дворах девушка знакомилась с новыми блюдами, которые казались ей очень вкусными. Она попробовала обваленных в муке жареных цыплят, сваренные вместе с кусками свиного сала крупные листья горчицы, картофельное пюре с густым коричневым соусом, который назывался подливой, и хрустящий пшеничный хлеб. Однако больше всего ей пришлись по душе десерты и среди них — легкое воздушное пирожное, покрытое толстым слоем свежей клубники и взбитыми сливками.
Рейвен даже не подозревала о презрительных взглядах, которые бросали на нее, однако вскоре она заметила, что Стив нарочно обходит стороной места, где обедают богато одетые дамы вроде тех, чьи экипажи попадались им по дороге. Сами путники обычно останавливались в дешевых номерах, ели из треснувшей посуды и пили из стаканов с отбитыми краями. Только когда они проехали мимо ресторана, посетители которого обедали на улице под закрывавшими их от солнца зонтиками, Рейвен поняла, что есть заведения и получше.
— Наверное, ты не водишь меня в такие места, потому что меня туда не пустят, — заметила девушка. Затем, не давая ему времени ответить, с грустью сказала: — Однажды, когда мы с Сетом ездили в Сан-Антонио за покупками, мы увидели в витрине одного кафе огромный шоколадный торт. Мне так захотелось его попробовать… У меня в кармане было немного денег, и когда Сет задержался в магазине, я вернулась в это кафе. Но какие-то люди вышвырнули меня оттуда. Узнав об этом, Сет ругал их на чем свет. Он сказал, может быть, когда-нибудь я пойму, почему он старается держать меня подальше от белых.
— Ты была в индейской одежде?
— Конечно. Мама всегда одевала меня в вышитое мелким бисером платье из мягкой оленьей кожи. Она не стыдилась, что я наполовину индианка. Так же, как и Сет.
— Ну, в таком платье, какое на тебе сейчас, никому и в голову не придет, что в тебе течет индейская кровь.