— Приступаем к еде, — провозгласила Вивьен, внося на террасу огромное блюдо с паэльей. — Слегка подкрепимся, а вы оба тем временем расскажете, как собираетесь праздновать свою серебряную свадьбу. Надеюсь, это будет нечто потрясающее!
Хью и Серена молча посмотрели друг на друга. Оба совсем забыли, что через несколько месяцев состоится их двадцатипятилетний юбилей.
Пока Марион накладывала в стеклянные вазочки взбитые сливки, Лаура ломтями нарезала халву и клала ее на блюдо в центре стола. Салли смотрела на них и улыбалась.
— Отведайте лучше моего угощения. Если я съем еще немного, то сама превращусь в клубничину!
— Опять подарок от твоих соседей? — спросила Марион.
Салли кивнула.
— Да, они балуют меня. Великолепные ягоды! Я думала сварить из них варенье, но сейчас слишком жарко, чтобы возиться с плитой. Уж лучше наесться до отвала, как чушки!
— Похоже, одна из нас этим и занимается, — лукаво заметила Марион.
Подруги дружно посмотрели на Лауру, которая погрузила большущую ягоду в сахар, обмакнула в сливки и отправила ее в рот.
— Мм, — вздохнула она. — Замечательно. Это напоминает мне…
— Лучше помолчи! — добродушно прервала ее Марион. — Ты становишься похожей на кошку, наевшуюся сметаны!
— Да-а… ты становишься похожей на Роз. Такая же вредная, — отшутилась Лаура.
— Не успею. Для этого у меня слишком много работы. И ахнуть не успеешь, как дети пойдут в школу. А там и Рождество не за горами.
— Ладно, так и быть, знайте мою доброту. Доедайте, черт с вами. — Загорелая рука Лауры, украшенная кольцами, указала на остатки клубники. — Салли, я вернусь поздно, так что можешь запирать.
Обе женщины посмотрели ей вслед и покачали головами.
— Кто бы он ни был, похоже, этот роман ей на пользу. Думаю, она последит за собой хотя бы до Рождества…
Салли встала из-за стола, держа в руках пустую тарелку.
— И этот цвет ей удивительно к лицу.
Марион завистливо вздохнула.
— Не каждый может носить ядовито-зеленое. Этот цвет всегда заставляет меня вспоминать спаржу и желто-зеленый табак. Который, кстати говоря, мне предстоит в ближайшие дни писать.
— Ты имеешь в виду эвфорбию или никотиану?
Марион засмеялась.
— Ах да, ты же у нас садовница! Как поживают твои висячие корзины?
— Не могу нарадоваться. Надо будет их сфотографировать.
— А как ты сама, Салли? Все идет хорошо?
Салли недоуменно подняла глаза. Ее мысли витали где-то далеко. Платье Лауры напомнило ей не летние цветы… а желто-зеленые пакетики с презервативами.
— Не поняла…
Теребя черенок клубники, лежавшей в сахаре, Марион мягко спросила:
— Ведь ты беременна, правда?