Быть любимой (Белякова) - страница 4

Выйдя из больницы, Света принялась бороться за любовь мужа испытанным российскими бабами способом — написанием жалоб в уже потихоньку отмиравшие парткомы, профкомы и завкомы. Слушая советы подруг и доброжелательниц, она стряпала длиннющие заявления в товарищеские суды, детально и со вкусом описывая издевательства мужа. Беднягу затаскали по разным заседаниям и комиссиям, и Света, уже давно переехав назад к родителям, сладострастно внимала новостям о Генкиных неприятностях. Света просто упивалась мыслью о том, как дорого обойдется любимому, нет, даже не та первая оплеуха и не все щедро отвешенные последующие, но то, что он не оценил ее пламенного чувства и не сумел ответить на него.

Основной помощницей в борьбе за моральное и служебное изничтожение Савицкого была Светина главная покровительница, Анна Павловна Луценко, начальник самого большого на фирме подразделения, эдакого государства в государстве. Знала Анна Павловна Свету с первых ее шагов на предприятии, всегда покровительствовала ей и понимала ее, тем более что тоже была по гороскопу Раком, эмоциональным и живущим исключительно чувствами человеком.

Анна Павловна вообще ухитрялась служить жилеткой-промокашкой практически всему женскому персоналу фирмы. Это значило, что более или менее регулярно у нее на груди рыдало до шестисот хронически несчастных баб и для всех у нее находились и неподдельное сочувствие, и дельный совет. Вняв рассказу о том, как Савицкий колотил тарелки о бедную Светину головку, она отказалась дать ему характеристику в партию, и, следовательно, о дальнейшем продвижении по служебной лестнице ему можно было не беспокоиться.

Вся эта длинная и нудная история окончилась закономерно: Савицкий перевелся в филиал предприятия и подал на развод. Это повергло Свету в отчаяние. В глубине души настоящего разрыва она совсем не желала. Она хотела дожать мужа до слезного раскаяния и до того, чтобы он, наконец, осознал свою вопиющую неправоту и начал любить ее так, как ей хотелось, — страстно, самоотверженно и безоглядно. Но события вытанцовывались совсем не так, как были задуманы, и, согласно типичной любовной схеме, Света решила покончить с собой.

Весь вечер короткой рабочей пятницы Света ходила по разным аптекам, прося дать ей упаковку снотворного без рецепта. Где давали, где не давали, но к вечеру у нее была сотня таблеток. Она пришла домой, забросила в себя все лекарство разом и легла умирать от любви. Мама обнаружила ее в коматозном состоянии и вызвала «скорую».

В больнице Свете через зонд промыли желудок и на сутки оставили в стационаре под наблюдением. Врачи не выказали ей никакого сочувствия и даже не спросили, зачем она это сделала. Толстая растрепанная санитарка, шумно ворочая палкой-ленивкой под ее кроватью, пробурчала: «С жиру бесятся, пожили бы, как мы в войну, голодные-холодные, научились бы жизнь ценить…»