Усмехаясь, разглядывают выходящих из метро. Девушкам вслед летят реплики, междометия, иногда посвистывание. Лучшее вечернее развлечение – поторчать вечером у метро.
– Посмотри на них, – говорит Борис, – посмотри на их лица. Просто страх берет.
– Брось! – говорю я. – Нормальные московские ребята. Просто выпендриваются друг перед другом, вот и все.
– Нормальные московские ребята! – восклицает Борис. – Ты считаешь этот сброд нормальными московскими ребятами?
– Конечно! Самые обычные ребята.
– Нет, это выродки. Накипь больших городов.
– Ну тебя к черту, Борька! Димку моего ты, надеюсь, знаешь?
– Ну?
– Смею утверждать, что он самый нормальный московский малый. А он тоже часто торчит здесь, и, если бы ты его не знал, на отличил бы от всех. И в его адрес метал бы свои громы и молнии.
– А что твой Димка?
– Ну, что Димка?
– Он недалеко от них ушел. Тоже хорош твой Димка!
– Ну, знаешь, Борис!..
– А что? Скажешь, у Димки есть какие-то жизненные планы, какие-то порывы, есть что-то святое за душой? В голове у него магнитофонные ленты, девчонки и выпивка. Аттестат получил позорный…
– Довольно! – резко обрываю я, – Хватит о нем!
Черт его знает, каким он стал, этот мой друг Боря. Тоже позер! Любит, видите ли, «правду-матку в глаза резать».
Мы подходим к нашему дому. Борис должен взять у меня кое-какие книжки.
– Слушай, – говорю я ему после долгого молчания, – хочешь узнать, о чем думает мой Димка? – Говорю это так, как будто сам прекрасно знаю, о чем он думает. – Посидим у нас в садике минут пятнадцать. Он там в это время всегда бывает. Поговорим с ним.
– Тебя задели мои слова? – спрашивает Борис.
– Чепуха! Все же давай посидим в садике. Мы входим в наш «патцио» и садимся на скамейку в глубине садика, под цветущим кустом сирени.
***
«Барселона» живет вечерней жизнью, как и все дома в Москве. Всеми тремя этажами, сотней окон она смотрит себе внутрь. За шторками двигаются люди, наяривают телевизоры. В противоположном углу двора два приятеля Гера и Гора налаживают на подоконнике магнитофон. Сейчас будут оглушать весь двор музыкой. Пока не придет дворник.
Под аркой зажигаются фары. Во двор въезжает новенькое такси. Сгусток энергии и комфорта XX века на фоне наших облупленных стен.
Из дверей выскакивает мастер художественного слова Филипп Громкий со своими элегантными чемоданами.
– Далеко, Филипп Григорьевич? – спрашивает дядя Илья.
– В турне, друзья. Рига, Таллин… На Балтику, друзья.
– Филипп! – кричит из окна наш папа. – Ионами на взморье попользуйся. Подыши как следует. Лучшее лекарство для нас с тобой.