Чекист Вася Исаев

Впервые я увидел его в сентябре 1927 года во Владивостокском окружном отделе ОГПУ, куда был переведен на работу. В одном из кабинетов рядом со мной оказался молодой чекист невысокого роста, с очень смуглым лицом и вьющимися каштановыми волосами. Левую щеку от глаза до угла рта прорезал глубокий шрам. Собственно, глаза не было, на его месте находилось запавшее веко. Когда чекист двинулся с места, я заметил, что он хромает. «Кто он, этот молодой человек, в каких переделках ему довелось побывать?» — невольно пришло в голову.

Вскоре состоялось мое знакомство с чекистом, постепенно переросшее в дружбу.

Двадцатилетнего чекиста звали Василий Исаев. Товарищи же, отнюдь не склонные к проявлению сентиментальности, называли его просто и ласково: Вася.

Родился Исаев во Владивостоке. Его отец, портовый грузчик, был огромного роста и отличался недюжинной силой. Домой он приходил обычно мрачный и молчаливый. Но когда бывал в хорошем настроении, небольшая низкая комната наполнялась смехом и шумом. Однажды отец подхватил сына на руки и хотел подбросить кверху, но тут раздался тревожный голос матери:

— Что ты делаешь! Разобьешь мальчишке голову о потолок!

Отец поставил Васю на ноги, весело сказал:

— Ничего, Маруся. Скоро по-человечески заживем. И тогда я обоих вас подброшу под самое небушко.

Мать тихо отозвалась:

— Эх, Степа, Степа. Буйная твоя головушка. — Потом вдруг почему-то заплакала и уткнула лицо в широкую грудь мужа.

Отец осторожно гладил ее по голове громадной ручищей, басил:

— Прогоним этих кровососов, ей-ей. Придет наш праздник.

Ночью в комнату ворвались вооруженные люди и стали избивать отца.

Мать бросилась к нему на помощь, но ее грубо оттолкнули. Мальчик ждал, что отец даст отпор бандитам, выгонит их из комнаты. Но он почему-то молчал, и только в глазах его были гнев и ненависть.

Брань и шум продолжались. На Васю упало одеяло, накрыв с головой, потом что-то тяжелое. Наконец все смолкло.

Прошло немало времени. Послышались осторожные шаги и голоса. Мальчик выглянул из-под одеяла. В утреннем полумраке он увидел пожилого мужчину и женщин.

— Вот он, парнишка! — обрадованно проговорил мужчина, помогая Васе подняться.

В комнате валялись исковерканные, изломанные вещи. Но самым страшным, что мальчику бросилось в глаза, были красные пятна. Они начинались с середины пола и тянулись к порогу, превращаясь в сплошную ленту. У дверей женщины наклонились над чем-то, причитали и всхлипывали. Но вот они засуетились, протискиваясь в сени. Мелькнули неестественно белые босые ноги матери.