«Скучать по Казахстану
Не буду, перестану…»
Агния БАРТО. Переводы с детского.
— Если они нас поймают, то обязательно убьют. Обязательно, — сказал старший. — Ну, тебя-то, может быть, еще пожалеют, а меня…
Младший кивнул.
Они шли без дороги, в голой степи. Город давно остался за холмом, и вокруг теперь не было признаков жилья, только кое-где, в начинающем цвести ковыле, возвышались странные угловатые камни.
— А за что нас убьют? — спросил младший; глаза у него внезапно округлились от страха.
— Мы ведь преступники, — деловито пояснил старший, шмыгнул носом и поправил криво сидящие на носу очки. — Сбежали из дому. Ну, ты-то из дому, — опять поправился он. — А я-то… Я же наврал, что нас из интерната на каникулы отпустили. Там не бывает каникул. Там как тюрьма. А я сбежал…
Помолчали. Они шли поодаль друг от друга, но теперь младший старался держаться поближе к старшему.
— Твой интернат мама дурдомом называет, — сказал младший.
— Ну да, это и есть дурдом. Забор там, колючая проволока… Только я все равно сбежал. Мне знаешь, кто помог?.. То-то.
— А какие они? — спросил он почти шепотом.
— Кто?
— Те, что за нами гонятся.
— Ну, такие… — старший немного подумал. — На мотоциклах с колясками. С забинтованными головами. И с уколами в руках… Ну, я тебе говорил.
Он ничего подобного не говорил, но младший промолчал. Еще чего доброго, получишь подзатыльник. А этих, на мотоциклах, он видел: на старой афише, на стене кинотеатра «Арман», в котором давно уже никаких фильмов не показывали.
Они поднялись на сопку. С нее были видны трубы и дымы — а больше ничего, как будто город тоже спрятался. А впереди были новые сопки, и они поднимались одна за другой все выше и выше, волнами.
— Мама нас ищет, наверное, — неуверенно сказал младший.
— Маму они уже взяли, — ответил старший. — Пытают и спрашивают, где мы.
— Пытают? — испугался младший.
— А то как же… Только чего ее пытать — она же не знает, где мы.
Они добрались до самой вершины и присели в куцей тени каменного обломка. Небо было ослепительно синим, солнце пекло, как в июне, хотя был лишь конец марта, и ветер, налетавший из-за сопок, пробирал до костей. Старший — его звали Славик — достал из рюкзачка фляжку и кусок хлеба с сыром. Откусил, передал младшему. Фляжка была старая, армейская — кажется, ее отец из армии привез. Младший опасливо отпил из нее: отец заметит пропажу, будет дело…
— Не боись, — как бы прочитав его мысли, сказал Славик. — Мы будем под защитой. Там все преступники перестают быть преступниками. Как только, допустим, убийца, входит в Город Драконов, его уже перестают искать. Он под защитой, понимаешь? Только выйти обратно не может.
