Молодой полицейский пялился в экран так неотрывно, словно там мелькали круги гипновируса. Даже язык высунул, набирая протокол двумя пальцами.
— Гадство же какое! — повторил незнакомец, ерзая на стуле. — Это же вся моя жизнь!
— Принадлежавший планшет? — перебил сержант. — Через «и» или через «е» пишется?
— Что? — очнулся посетитель. — Через «е».
— Вот и я думаю, глаз режет… — озабоченно цыкнул сержант и снова замолотил по клавишам. — Грамотный вы, я смотрю. Может, учились в университете. Такая вам от меня хорошая новость.
— Спасибо. — Незнакомец машинально расчесал пятерней лохматые кудри. — Но почему в прошедшем времени? — Он указал на стол перед собой. — Вот же он, планшет! Или он мне уже не принадлежит?
— Вы же пароль от него не знаете, — напомнил сержант и снова цыкнул зубом.
Он откинулся на стуле, оглядел экран с чувством выполненного долга. Кабинетный принтер засипел и выкатил лист бумаги. Сержант протянул его незнакомцу:
— Читаем внимательно, внизу пишем «с моих слов записано верно, претензий не имею» дата, подпись.
Незнакомец взял лист обеими руками и принялся читать вслух.
— «Я, неустановленное лицо, заявляю…» Неустановленное лицо — как-то непонятно… Лицо-то вы мое уже сфотографировали.
— А как вас еще назвать? — удивился сержант. — Вы ж не знаете, кто вы.
— Тогда лучше просто: неизвестный.
— А если вы известный? Может, вы певец Багир? — усмехнулся сержант.
— А кто это? — Парень оживился и снова расчесал пятерней кудри. — Я похож на певца Багира?
— К счастью для вас, нет.
— Точно?
— Железно. У певца Багира три сиськи.
Посетитель фыркнул и снова уставился в лист: «…заявляю, что сегодня, тринадцатого мая такого-то года в столько там часов, обнаружил себя сидящим в парке на скамье…» На скамейке! — поправил он. — Скамья — это у подсудимых. А у меня скамейка!
Сержант поморщился.
— Вы, если честно, достали. Полпервого ночи. Я с восьми утра на службе, и завтра мне опять с восьми. Я хочу домой попасть. Подпишите, и разойдемся.
— У вас есть дом! — напомнил неизвестный.
Сержант уставился в сторону и беззвучно прошелестел ругательство.
— Слушай, — перешел он на ты. — Ты так говоришь, будто это я твою память украл!
— Нет, ты не украл! Ты просто ничего не делаешь, чтобы ее вернуть!
— А что я должен делать?! — сорвался сержант. — Сплясать? Заявление я принял? Принял! Фото и отпечатки снял? Снял! Запрос на установление личности послал? Послал! Чо я не так сделал-то? — закончил он совсем с детской обидой.
— Ну, вы меня тоже извините, — сказал неизвестный. — Читаю дальше: «…на скамье. При себе имел планшет компьютерной техники, одежду и ключ дверного замка желтого металла. Последнее, что помню — круги гипновируса на экране принадлежавшего мне планшета.» Не последнее, что помню, а первое, что помню! Все, что было до кругов — не помню вообще!
