Однажды Ольгерд говорит:
— В своих ошибках я всегда иду до конца.
И Геральт чувствует: он понимает Ольгерда.
Да, его грудь не пронзали мечи, его голова не летала с плеч — но шрамов на теле Геральта не меньше, чем тех, что выставлены напоказ за широко разведенным воротом дворянской рубахи, и тех, что сокрыты дорогим кунтушем. От взгляда на одежды Ольгерда, которые, черт его дери, больше демонстрируют, чем укрывают, иногда появляется доля здорового спортивного интереса — у кого на теле отметин больше? Вот бы помериться, вот бы посостязаться, как когда-то, тысячу лет назад, с Эскелем, они мерились силой в дружеском поединке на стальных мечах. Он едва не отхватил Эскелю кисть, а Эскель свернул ему нижнюю челюсть. Холера… было же время, когда это казалось забавным! Ламберт, глядя на них, закатывал глаза так сильно, что, наверное, ему каждый раз от этого жеста делалось больно.
Сейчас Геральт даже взгляд не поднимет, чтобы поглядеть на что-то подобное. Он чувствует душную и неиссякаемую усталость, когда дело доходит до того, что сейчас называют развлечением. Сложно объяснить это состояние. Ему кажется, что именно он был человеком, который запустил отсчет времени тринадцать столетий назад. Что он прожил каждый из последующих дней и продолжает, продолжает их мучительно проживать.
Эту усталость… её сложно объяснить тем, кому ещё не перевалило за сто.
Сидящий напротив Ольгерд молча пьет туссентское вино, глядя в горящий камин из-за закинутых на край стола ног в тяжелых сапогах. Он тоже думает о чём-то своём, чем не хочется делиться, но о чём не подумаешь в одиночестве, наедине с кувшином и можжевеловой кружкой. Слишком горько, слишком тяжело.
Когда Геральт впервые навещает Ольгерда, он хмыкает и говорит:
— Ты представляешь себе его цену? Этот напиток нужно пить из богатого кубка.
Ольгерд молча доканчивает свою порцию и толкает по гладкому столу вторую кружку — такую же здоровенную и грубую, но пустую, — в сторону Геральта. Она останавливается у самого края. Приковывает к себе взгляд.
Геральт не собирался пить. Откровенно говоря, он даже заходить сюда не собирался. На его шее висит хороший такой заказ, который принесет как минимум пару сотен крон, если будет выполнен в срок, да и вечер у него занят — он планировал связаться с Трисс; планировал узнать последние новости; планировал подковать Плотву в Оксенфурте, но… эта дурацкая кружка. Так что он садится в удобное кресло, придвинутое к столу у камина — пустующее, словно специально для него.
Тепло от огня тоже, как специально, манит присесть и согреть озябшие руки. На дворе метёт мелким снегом, редким для Новиграда. Здесь не Скеллиге, но всё же — зараза, — метёт.
