Андрей Красников.
Родился в 1983 году в городе-герое Москве, но детские годы прошли в постоянных переездах, которые закончились остановкой в Калининграде.
Учился в КГУ на географическом факультете, но отсутствие внятных перспектив в будущей профессии, а также проснувшаяся любовь к фотографии заставили постепенно уйти в предпринимательскую деятельность. В итоге, фотография стала основной работой на следующее десятилетие.
В настоящее время уделяет написанию книг практически все свободное время, стараясь освоить различные жанровые направления и стать как можно более разноплановым писателем.
***
Слипшиеся во время сна веки упорно не желали подниматься, несмотря на все мои попытки. В мышцах постепенно начинала нарастать медленная тягучая боль. Где-то на периферии сознания назойливо попискивала разбудившая меня система.
– Как я люблю эту жизнь, – прохрипел я пересохшим горлом и, все так же не открывая глаз, попробовал сесть на своем ложе.
Получилось лишь со второй попытки. Замерев в новом положении, я принялся прислушиваться к организму. Боль постепенно усиливалась, начиная волнами бродить по телу, заставляя скрипеть зубами и испытывать рвотные позывы.
Может, хоть в этот раз обойдется…
Дурнота нахлынула с новой силой, и меня все же стошнило. Как обычно.
– Проклятье…
Кое-как спустив ноги на пол, я выпрямился и, стараясь ни во что не наступить, на ощупь отправился в душевой отсек. Прохладный пол приятно остужал ноги и немного смягчал боль, но двигаться пока что все равно было сущей пыткой.
– Система, душ на пятнадцать градусов, – замученным голосом произнес я, забираясь в кабинку.
Прохладные струи воды заставили вздрогнуть и взбодриться. А боль, засевшая в мышцах, начала потихоньку отступать. Наконец-то.
Разлепив-таки глаза и как следует продрогнув под льющейся сверху водой, я выбрался обратно. Пробежавший по телу слабый ветерок заставил встать дыбом волоски на руках, немного меня согрел и высушил кожу, дав возможность одеться в лежащий на полке костюм.
Писк системы продолжал настойчиво ввинчиваться в мозг, заставляя недовольно морщиться.
– Да иду я уже, иду…
В командном отсеке ничего не изменилось за время моего отсутствия. Ну, как не изменилось… Глаз привычно отметил несколько оранжевых точек на панели состояния корабля. Впрочем, оранжевые – это не красные, так что потерпят.
– Да заткнись ты наконец, – с откровенным раздражением произнес я, усаживаясь в удобное капитанское кресло и прикладывая ладонь к идентификационной панели.
