Что же нам не жилось, что же нам не спалось?
Что нас бросило в путь по высокой волне?
Нам сиянье пока наблюдать не пришлось.
Это редко бывает: сиянье в цене.
В. Высоцкий
— Но отчего именно этот день? — менеджер фирмы (на бэджике значилось «Ирина»), в деловом костюме, туфлях на высоких каблуках и с классической прической была искренна в старании услужить. — Есть много других прекрасных дней, — уговаривала она. — Встреча Клеопатры с Цезарем, к примеру. Или венчание Екатерины Великой на царство. Очень, очень многие это выбирают. Представляете, храм…
Лариса покачала головой.
— Но к полудню там все закончилось! — страдала Ирина. — Или даже раньше. А вы платите за день. Мы не можем возвратить…
— И не надо.
— Тогда распишитесь. Здесь… и здесь… — менеджер, надрывно улыбаясь, подставила распахнутую папку из мягкой кожи, протянула «паркер» с золотым пером. У солидной фирмы солидное лицо. — Идите за мной.
За полукруглой дверью матового стекла была полутемная комната с кушеткой, стеклянный столик и медсестра. Лариса подумала, что жутко боится уколов, но не отступила.
…Душный воздух мокрой простыней облепил лицо. Попасть из зимы в лето… 31 мая, 1431 год.
Средневековый Руан. Самый обычный, коричневый и серый город. Запахи, лица, звуки… Закружилась голова. Ларису предупреждали, что в первый миг будет так. Потом это пройдет. Главное, прикинуться, что тебя нет, и спокойно насладиться купленным тобою прошлым. Целый день в шкуре, точнее, в разуме исторической личности — это стоит потраченных денег.
Телега грохотала и подскакивала на колдобинах; заглушая стук подков, визжали колеса, скрипели дощатые борта. Эхо билось между тесными домами, нависали над головою верхние этажи. В пролом улицы било утреннее, но уже горячее солнце. Ветер, срываясь, гремел водостоками, вращал скрипучие флюгера. Ветер доносил запахи свежей выпечки, навоза, дыма. Смазки, ржавчины и железа. Стражник сидел, свесив ноги через грядку деревянного короба повозки, упирался копьем в дно. Его шлем был похож на круглый котелок с широкими полями. Солнце сверкало на шлеме резко, как на реконструкторских фотографиях. Сколько же нужно упорства, чтобы так отполировать железо…
Вдоль улицы выстроились люди. Стояли странно тихо, только запахи витали в воздухе, только ветер шевелил и ерошил волосы и непривычные взгляду одежды. И латники отгораживали повозку от толпы точь-в-точь, как ОМОН на шествиях. И молчали тоже. Тележка плыла, будто в киселе. А потом открылся старый рынок, на котором сегодня никто не торговал. Помост. И высокая поленница. И все та же молчаливая и неподвижная толпа вокруг, отделенная плотной стеной английских копейщиков. Венец судьбы, вместившейся в полторы странички из учебника истории.
