Это случилось внезапно. Впрочем, такие вещи всегда поражают внезапностью. Он пришел какой-то другой. Прошел в комнату, растерянно огляделся и сел на диван, потирая лицо руками. Она высунулась из кухни, весело приказала:
— Быстро мыть руки и за стол! Мы заждались тебя! — и снова метнулась на кухню.
Он стиснул голову ладонями и застонал. Не дождавшись его, Женя снова заглянула в комнату.
— Витька, ну стынет же все, надо совесть иметь!
Она замерла на пороге, обожженная его взглядом, кричащим от боли.
— Что случилось? — Сердце ее упало. В глазах Туринского стояли слезы.
— Ты только помни, что я любил тебя и Аньку. Очень. — Он будто всхлипнул, но тотчас встряхнулся, вскочил с дивана и стал лихорадочно собирать бумаги и документы у себя на столе.
— Ты в опасности? Тебе что-то угрожает? — спрашивала Женя, но он не отвечал, только мотал головой: нет.
— Тогда что?
Туринский молчал. Он рылся в ящиках стола и на книжных полках, торопливо пихал в сумку какие-то бумаги, книги. Когда он схватил кофр с камерой и направился к двери, Женя испугалась окончательно. Она шла за ним следом, ничего не понимая.
— Вить, а ты куда? — удивилась Анька, выглянувшая из своей комнаты.
Он не ответил девочке, только на миг задержался на пороге и обвел их прощальным взглядом. Лицо его дергалось, а на губах застыло страдальческое выражение. Женя, холодея от предчувствия, жалобно спросила:
— Вить, а ты когда вернешься?
— Я не вернусь, — ответил он и хлопнул дверью.
Они остались стоять, по инерции глядя на дверь, обитую коричневым дерматином. Одни-одинешеньки во тьме чужого города. Без него. Без него…
— И что ты ему сказала?
— Да что? Не хочешь, говорю, не надо! Не очень-то и хотелось!
— А сама ревешь?
— И ничего не реву! Сто лет не виделись, и еще столько бы не видела. Подумаешь, режиссер мирового масштаба! Тарковского из себя строит, а сам пустышка, ноль! Все его Пальмовые ветви и Золотые львы — дутая величина!
— Да ты так не переживай, Жень! Ну не придет, занят, на нем свет клином не сошелся. Ты лучше скажи, Сашка из Киева приедет?
— Вроде обещал. Ладно, Свет, у меня еще куча дел. Господи, и зачем я все это затеяла?
— Надо, Жень, так принято. Ничего, справишься. Всего неделя осталась — и все позади.
— Ну да, вся жизнь позади. Пока, Свет.
Она положила трубку и все же разревелась.
Не ожидала от себя Женя Мордвинова, что так болезненно встретит эту дату. Столько лет забывала о возрасте, жила себе и жила, вполне все устраивало, и тут на тебе. Да об этом нужно исследования писать всяким там психологам или психоаналитикам! Звонить во все колокола, предупреждать беспечных дамочек!.. Впрочем, может, и пишут, она ведь все равно не читает.
