Пестрая птица на плече Висенны вскрикнула вдруг, затрепетала крыльями, шумно взлетела и исчезла меж деревьями. Висенна придержала коня, прислушалась, потом осторожно тронулась вперед узкой лесной тропинкой. Мужчина казался спящим. Он сидел посреди поляны, прислонившись спиной к столбу. Подъехав ближе, Висенна увидела, что глаза у него открыты. И он ранен. Повязка на левом плече пропитана кровью, не успевшей еще засохнуть.
— Здорово, парень, — сказал раненый, выплюнув длинный стебелек травы.
— Куда направляешься, можно ли спросить?
Висенна отбросила с головы капюшон.
— Спросить-то можно, — сказала она. — Только оправданно ли любопытство?
— Простите, госпожа, — сказал мужчина. — Одежда на вас мужская, вот я и подумал.. А любопытство оправданно, еще как. Очень уж необычная эта дорога. Мне тут попадались интересные приключения…
— Вижу, — кивнула Висенна, глядя на неподвижный, неестественно скрюченный предмет, лежавший в папоротнике шагах в десяти от пня. Мужчина проследил за ее взглядом. Потом их глаза встретились. Висенна, притворившись, что отбрасывает волосы со лба, коснулась диадемы, спрятанной под ремешком из змеиной кожи.
— Ну да, — сказал раненый спокойно. — Там лежит покойник. У тебя зоркие глаза. Принимаешь меня за разбойника? Прав я?
— Не прав, — сказала Висенна, не отнимая руки от диадемы.
— А… — он был сбит с толку. — Так. Но…
— Твоя рана кровоточит.
— Большинство ран имеет такую удивительную особенность, — усмехнулся раненый. Зубы у него были красивые.
— Под повязкой, наложенной одной рукой, кровоточить будет долго.
— Может, вы окажете мне честь и поможете?
Висенна соскочила с коня.
— Меня зовут Висенна, — сказала она. — Я не привыкла «оказывать честь». Кому бы то ни было. И я не терплю, когда ко мне обращаются во множественном числе. Посмотрим твою рану. Ты можешь встать?
— Могу. Встать?
— Не нужно пока.
— Висенна, — повторил мужчина. — Красивое имя. Тебе говорил уже кто-нибудь, Висенна, что у тебя прекрасные волосы? Этот цвет называют медным, верно?
— Рыжим.
— Ага. Когда кончишь, я нарву тебе букет из люпинов, вон они растут там, во рву. А пока расскажу — так, лишь бы убить время, — что произошло. Я шел той же дорогой, что и ты. Вижу, на поляне столб. Вот этот самый. К нему приколочена доска. Больно!
— Большинство ран имеет такую удивительную способность, — Висенна оторвала присохшие клочки полотна, не стараясь быть деликатной.
— Да, я и забыл. О чем я? Так вот: подхожу, смотрю, на доске надпись.
Ужасные такие каракули, знал я одного лучника, он стрелой на снегу рисовал красивее. Читаю… Что это, госпожа моя? Что за камень? Вот это да! Висенна медленно провела гематитом вдоль раны. Кровь моментально перестала течь. Зажмурившись, она двумя руками что есть силы сдвинула края раны. Отняла ладони — кожа срослась, оставив алый шрам. Мужчина молчал, внимательно приглядываясь к ней. Наконец осторожно потрогал плечо, выпрямился, потер шрам, покачал головой. Надел рубашку с окровавленным рукавом, кафтан, поднял с земли пояс с мечом, кошелем и манеркой, застегнул пряжку в виде драконьей головы.
