Тракт был старый. Настолько, что дорожные столбы, отмерявшие некогда каждые тысячу шагов пути, спрятались в траву и землю по самые макушки. Края полотна в одних местах вздыбились и оплыли, в других же были подгрызены пропастью или оказались под тяжелыми камнями давно заросшей осыпи. Уже не разминулись бы на дороге две повозки, да и одной было бы тесно. Но для одинокого путника с рассвета шагавшего через горы не было лучше тропы, ибо не приходилось бить ноги о корни, скакать через промоины или проламываться сквозь буйные заросли цепкой горной зелени. Так что путешественник вполне был доволен жизнью — во всяком случае, об этом ясно говорили улыбка на круглом подвижном лице, веселые складочки в уголках глаз и свободная отмашка левой руки на каждом шагу. Солнечные лучики, пробивавшиеся сквозь крышу листвы, скакали по короткой щетине покрывавшей не только щеки и подбородок мужчины, но и его круглый затылок, по куртке из плотной ткани когда-то рыжего цвета, по скатке одеяла из некрашеной шерсти, по стертому до гладкого блеска древку чен-дао, лежавшему на крутом плече, неосторожно пробегали по обнаженному лезвию и, порезавшись, обиженно вспыхивали. Иногда особо дерзкие заглядывали в маленькие глаза человека, заставляя его морщиться (отчего комично шевелился уплощенный, похожий на утиный клюв, нос) и заслоняться широкой ладонью с толстыми короткими пальцами. А крепкие ноги в толстых обмотках, меж тем, продолжали мерно трамбовать землю деревянными подошвами башмаков, неся своего хозяина к известной ему цели.
За утро путешественнику встретился лишь один висячий мост — настил из упругих, прокаленных солнцем, дощечек. О веревочных ограждениях или даже канате, за который можно было бы держаться рукой, если они когда-то и были, даже вспоминать не стоило. Внизу, в крутом каменном ложе, мирно журчал ручеек. А в просвете между облепившей берега зеленью открылись скругленные зарослями гряды гор — пара безымянных отрогов хребта Вэньшань, пересекающего северную часть Срединной надвое, подобно позвоночнику буйвола.
Горы эти изобиловали лесами и пещерами, но не плодородием земли, что делало их привлекательными для мудрецов, святых отшельников и разбойников, но малопригодными для выращивания плодов земных. Немногочисленное население жило в небольших долинах одинокими семейными усадьбами или малыми деревушками, старательно возделывая разбросанные по склонам клочки огородиков и полей. И судя по тому, что подвесной мост не сгнил еще, одно из таких селений было не очень далеко — кто-то пользовался дорогой и поддерживал ее в порядке.
