Случилось это по воле Божьей (а Бог знает лучше нас, ибо ничто не ускользнет от ока Его в пределах Мира) на шесть тысяч двадцать восьмом году от сотворения Мира и на шестьсот девяносто третьем году правления Великих халифов.
Проснулся утром халиф Мизарский и почувствовал, что скука поселилась в душе его, что лицо побледнело, тело ослабло, а сердце наполнилось тоской и печалью. Велел он позвать своего первого визиря и спросил, что делать ему, чтобы ушла тоска из сердца и тело вновь обрело силу. А визирь халифа по воле божьей был человеком мудрым и праведным, и сказал он:
— О, великий халиф, опора Мизара и его светоч! Скука бежит разумных речей и веселого смеха. Если опечалено твое сердце, то позови своих друзей, пусть они говорят с тобой, радуются и смеются, и с Божьей помощью тоска твоя рассеется.
И исполнил халиф по слову визиря: велел подать лучшие яства, позвать ближних своих друзей, сотрапезников и собеседников, приказал искуснейшим из музыкантов усладить слух, а прелестнейшим из танцовщиц порадовать взгляд дорогих гостей, и сидел с ними, и смотрел, и слушал, и спрашивал, и отвечал, и радовался их веселому смеху, только сам оставался невесел.
Увидел это визирь, и сказал:
— О, повелитель, лев южной пустыни, барс северных гор! Разве есть что желаннее храброму сердцу, чем честный бой? Что потешит барса, как не битва барсов, что порадует льва, как не поединок львов? Если будет на то соизволение Господа, искусство мизарских воинов исцелит твою душу.
И призвал халиф мужей, владеющих оружием, и повелел им показать свое искусство. И бились храбрейшие из храбрых львов Мизара, и сильнейшие из сильных тешились своим умением. И увидел халиф, что велика мощь Мизара, и хвалил бойцов, и награждал победителей, но скука не покинула его сердца.
И вновь вошел к нему мудрый визирь и советовал:
— О, повелитель, да будет с тобой милость Господа нашего, великого, славного! День и ночь твои подданные молят Его о твоем выздоровлении, а Господь наш милостив к любимым и любящим. Разве есть для мужчины лучшее снадобье, чем ласки его возлюбленных? Разве есть для глаз вид милее их юных тел, разве есть для языка яства слаще их нежных губ?
В третий раз поступил халиф по слову визиря. Слуги наполнили теплые купальни, и выстлали ложе мягким хлопком и струящимся шелком, и вошли к своему господину невольники из числа прекрасных лицом и совершенных телом, и девы расчесали ему волосы, а юноши умастили тело благовониями, и кормили его с рук диковинными фруктами, и поили редкими напитками, и ласкали и нежили, а он что хотел — брал, а что не хотел — отбрасывал. Истомился халиф от ласк, и уснул он в объятиях своих возлюбленных, сытый и довольный. Но не вернулась его телу прежняя сила, не вошла в сердце прежняя радость.
