Золотой кол

«Золотой кол» — первая книга молодого киргизского прозаика Элуубая Отунчиева, переведенная на русский язык.

В повести «Дорога» действие происходит в годы Великой Отечественной войны в одном из колхозов Киргизии. Автор показывает нелегкую жизнь девушки Тунук, ее драматическую судьбу, в которой переплелись элементы старого и нового уклада жизни.

Остальные произведения затрагивают социальные, морально-этические проблемы, они посвящены жизни тружеников села.

Авторизованный перевод с киргизского А. Атамбаева

ДОРОГА

Что за чудо — природа! Поневоле ахнешь, увидев эти обступившие с двух сторон, словно сговорившиеся, бурые горы, поросшие у подножия волчьей ягодой, шиповником, ивняком, да и речная долина с вымахавшей по пояс травой здесь особенно широка. По гибким веткам тальника прыгают деловитые сорокопуты, суетятся неугомонные сороки, издалека доносится пение улара, кудахтанье прилетевших на водопой кекликов.

На полынной полянке выстроились рядком палатки доярок. В зеленой ровной траве на склоне горы, шумно вздыхая и жуя свою жвачку, лежат коровы, кое-где чернеют кучки аккуратно собранного кизяка. Выше по склону, гулко стуча копытами, пасутся кони. Жадничая, они кусают друг друга, и те, кто посмирней, отбегают в сторону. От густо-синего неба, темноты, наступившей перед восходом луны, еще больше веет спокойствием.

— О боже!..

Неожиданный возглас вспугнул ночную тишину. Женщина и сама испуганно открыла глаза, огляделась по сторонам. Неяркий огонек лампы-десятилинейки, стоявшей на перевернутом вверх дном ведре, отбрасывал дрожащие блики на палатку, из-за приоткрытого полога доносился негромкий гул реки.

«Как пришла от Уулчи, так и уснула. Даже не разделась, — подумала Тунук. — Не зря меня весь вечер тошнило. Видно, пришло оно…»

Вдруг ее снова мягко толкнуло в бок, в животе будто что-то оборвалось. Она застонала от острой боли, царапая ногтями раскладушку, кусая губы.

— О боже!.. Как мне больно!.. — Ей стало страшно при мысли о том, что это повторится опять. Стиснув зубы, Тунук попыталась приподняться, но ослабевшее тело не слушалось ее, на лбу выступил холодный пот. Обессилев, женщина затихла.

«Эх, надо было у Уулчи остаться. Как быть-то теперь…» — отрешенно подумала она.

Тем временем в соседней палатке, видно, кто-то проснулся. Раздались звуки кашля, потом послышался охрипший мужской голос.

— Уулча! Вставай! Проснись, засоня. Вроде Тунук стонет?! — затормошил жену Карагул.

— Отстань, дай поспать человеку! Ты, наверное, шуточки свои до самой смерти не оставишь, — сердито огрызнулась та.