Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2. Том II

Вернувшись в Шкотово, Борис поселился вместе с родителями, заняв койку, стоявшую в кухне. В этом же доме имелось еще две комнаты. Одна совсем маленькая, своей дверью выходившая в те же сени, что и квартира Алёшкиных, занималась учителем Чибизовым, назначенным недавно заведующим ШКМ, другая, самая большая, была занята конторой Комитета крестьянской взаимопомощи.

В обязанности этого комитета входила выдача взаимообразно семенных ссуд наиболее бедным крестьянам и сдача в аренду сельскохозяйственных машин и орудий. Правда, если семенной фонд в распоряжении этого комитета был, то с сельхозинвентарём дело обстояло плохо: отобранный у местных богачей, он в большинстве своём требовал ремонта, а его делать было некому – специалистов не было. Нового почти не поступало. Так что с этой своей обязанностью комитет справлялся неудовлетворительно.

Когда Яков Матвеевич переезжал в Шкотово, комитет этот находился еще в стадии организации, штатов не имел, и поэтому Алёшкин вынужден был поступить на работу в местное отделение потребкоопераций. Он был принят на должность заведующего складом.

Все считали, что Алёшкин устроился хорошо. Ведь склад кооперации – это золотое дно, тут можно основательно нажиться. Но не так относился к своей должности Алёшкин: он настолько скрупулёзно отсчитывал и отвешивал отпускаемый товар, так тщательно проверял поступления, что ни о каких злоупотреблениях не могло быть и речи. Это не удовлетворяло и председателя, и членов правления: до сих пор они привыкли пользоваться продуктами и товаром, находящимися на складе кооператива, как своими собственным. Хватало и им, и кладовщику.

С Алёшкиным этого не получилось. Он с первых же дней отказал в выдаче товара жене председателя, явившейся за ним, как к себе домой.

Не брал он ничего и для себя лично.

Мы знаем, что в этот период времени в торговле, в том числе и в кооперации, орудовало много прежних частных торговцев. Потеряв дополнительный источник дохода, который им давал склад, они, конечно, не чаяли, как бы избавиться от слишком честного и принципиального кладовщика. Он сам чувствовал, что пришелся не ко двору, и с завистью поглядывал на контору Комвнезама, так почему-то называлось это общество крестьянской взаимопомощи, где его знания и опыт были нужны, где он и сам чувствовал бы себя более на месте.

Но вот, наконец, в октябре 1925 года Комитет крестьянской взаимопомощи официально оформился, и Яков Матвеевич перешёл на работу в него. Он включился в знакомое дело с большим воодушевлением, и скоро Шкотовский Комитет крестьянской взаимопомощи стал одним из лучших и наиболее рентабельных в Приморской губернии. Следует сказать, что в этом деле сыграл немалую роль и Алёшкин, исполнявший должность заместителя председателя комитета. Он сам занимался ремонтом машин и сборкой новых, обучением крестьян, взявших их напрокат, работе на этих, хотя и несложных, но все-таки требующих определенных знаний механизмах, часто ездил по селам Шкотовского района. Такая напряженная работа не смогла не отразиться на его здоровье. Старые раны, тяжелая жизнь в Харбине давали себя знать…