Выпало очень много снега к Рождеству, маленький домик в горах выглядывал из-под снега только крышей и двумя верхними этажами. Впрочем, это была всего только хижина, — двор с одной коровой, одной свиньёй и овцой.
Здесь жило семейство зиму и лето своим хозяйством.
Мужа звали Тор, а жену Кирсти; у них было пятеро детей. Старших звали Тимиан и Калдея. Калдея была в услужении внизу под горой, а Тимиан перебрался в Америку. Из других троих, остававшихся дома, двое были мальчики, одна девочка: Ринальд, Дидрик и Томелена. Но Томелену обыкновенно звали Леной.
В этом году, как уже было сказано, к Рождеству выпало необыкновенно много снега, и старый Тор весь день разгребал снег, так что он совсем заморился и устал. Он прочёл уже всё в молитвеннике, что полагалось на Рождественский сочельник, и лёг затем на кровать, с трубкой в зубах. Жена варила что-то и хлопотала у очага, суетливо бегая всё время по комнате, постоянно находя что-нибудь привести в порядок.
— Дали скоту корм на вечер? — спросил Тор.
— Да, уж, конечно, дали, — возразила жена.
Тор покурил ещё некоторое время и сказал затем, усмехаясь в бороду:
— Что это ты варишь и жаришь весь вечер, жена? Не пойму, откуда ты всё это раздобыла?
— О, я богаче, чем вы думаете, — возразила Кирсти и сама рассмеялась на свою шутку.
За ужином в семье должна была подаваться водка, это был старый обычай, и Ринальд должен был разливать её по стаканам. Это была для него торжественная минута; он должен был держать в своих ручонках графин, разрисованный большими розанами. Глаза всех следили за ним.
— Держи графин в левой руке, когда ты наливаешь старшим, — сказал отец, — ты уже достаточно велик, чтоб перенимать и приучаться к этому.
Ринальд взял графин с розанами в левую руку. Он наливал так осторожно, что интересно было смотреть на него. Он высунул язык, нагнул голову на бок и наливал. Еда была совсем такая, как подают гостям: была булка, сироп и по яйцу на каждого. Видно было ещё по тому, что Рождество, что было и масло к хлебу.
Тор громко прочёл лютерову молитву перед обедом.
А после ужина маленький Дидрик спутал дни и поблагодарил отца и мать за обед, пожав им руки. Отец не остановил его. Когда тот кончил, Тор всё-таки сказал:
— Тебе не надо благодарить нас за обед сегодня вечером, Дидрик. В этом нет ничего дурного; но ты же знаешь, что благодарить за обед надо в вечер под Новый год.
Дидрику до того стало стыдно, что он весь съёжился и готов был разрыдаться, когда брат и сестра стали над ним смеяться.
Тор снова улегся на кровать с трубкой в зубах, а жена стала мыть посуду.
