Дмитрий Сорокин
Базарный день
заметка
Так сложилась, что наиболее активная часть моей жизни проистекает в тот момент, когда я перемещаюсь от одного компьютера к другому, то есть из дома на работу и обратно. Поэтому почти во всех моих текстах неизбежны фразы "ехал я намедни... стоял на остановке..." и тому подобные. Но из песни слов не выкинешь, да и нет больше этих слов, то есть симпатичных всяких сценок и полубредовых курьезов, кроме как в дороге. А описывать, как я сижу за компьютером и периодически мужественно сражаюсь с глючными программами... Что, уже приуныли? Я так и думал. Так что вот вам очередная история, приключившаяся со мной по дороге с работы домой.
Вечер, половина одиннадцатого. Я у метро, стою в очереди, ожидая маршрутку. А станция Петровско-Разумовская, у которой все это дело происходит, надо сказать, местечко весьма базарное: одних вещевых рынков тут как минимум три; к тому же, отсюда идут автобусы в несколько "спальных" районов, так что народу в любое время суток предостаточно. Итак, стою я в очереди, а очередь зело мрачна: телевидения нет, народ страждет: кому футбол обломался, кому сериалы, и только два студента жизнерадостно общаются:
-- Приколись, мля, все в жопе -- ящик не фуршетит, один я в шоколаде: у меня "НТВ+" есть. И вот я хошь спорт посмотрю, хошь музыку, хошь порнуху -кайф!
-- Да, мля, "НТВ+" -- это круто, базара нет.
И они продолжают в том же духе, красочно описывая какой-то молодежный сериал, который начнется через полчаса -- как раз успеют доехать и пивка купить... Народ безмолвствует, у народа горе. И, естественно, все воспринимают веселую болтовню юных оболтусов как издевательство. Две особо абстинентные бабки, стоящие за мной, начинают роптать. Мол, разграбили-разворовали все, что было, и в результате эти олухи -- молоко на губах не обсохло, -- смотрят телевизор, тогда как старики, которым везде у нас почет, сидят и в лучшем случае радио слушают... Молодежь спасает только вовремя приехавшая маршрутка. Впрочем, до меня очередь не дошла, и я остаюсь на площади.
Но мне совсем не скучно. В пяти метрах правее стоят два ящика, на которых преклонных лет дама торгует семечками и жареными орехами. В данный момент дамы нет, отошла по надобности, и торговую точку охраняет бомж. К нему пристал еще один молокосос -- этот уже на студента не тянет, лет 15, не больше. В многоэтажных матерных выражениях он пытается втолковать бомжу, что таким немытым дядям не место в чисто конкретном русском городе Москве. Бомж устал, у него был трудный день, наполненный борьбой за выживание и вечернюю бутылку. Он вяло огрызается. Впрочем, по сравнению со своим оппонентом, делает это довольно вежливо:
