КНИГА ПЕРВАЯ
ТЕНЬ МИРОТВОРЦА
Все персонажи и события этой книги являются вымышленными,
любые совпадения — случайны.
Тени миров бросают отблески на реальности и их структуру.
Любые несовпадения с ходом и традиционной линией истории исходного мира есть результат множества вероятностей.
Автор.
Предисловие
Мы очень часто абсолютно не ведаем, когда судьба предоставляет шанс что-то изменить в своей жизни, а когда просто издевается над нами, бросая словно ветер песчинки с пляжа в набегающую пену волн, зная наверняка, что обязательно сгинем в пучине без следа, но, возможно, возможно, не сразу…
И в невежестве своём одушевляем мы судьбу свою, награждая её качествами, присущими человеку.
Так уж случилось, что я не верю в реальность настоящих чудес. Точнее, вера эта изначально была поколеблена во мне ещё в раннем детстве в результате одного, но очень большого разочарования.
Нет, это не был результат раскрытого секрета какого-нибудь особенно зрелищного циркового фокуса или выпуск передачи «Очевидное невероятное», в котором мне были бы растолкованы понятным языком загадки Вселенной. Нет. Разочарование было более значительным и потрясающем для мальчишки, грезившего звёздами.
Читанные-перечитанные мной, тогда ещё советским школьником, просто-таки в неприличных количествах фантастические романы несколько дезориентировали молодой и пытливый ум. Они и породили наивную мечту, нет, даже уверенность о скором развитии мировой науки и техники до уровня звёздных путешествий и контакта с внеземным разумом. Это была настоящая выпестованная мечта, разбившаяся о суровую реальность в тот самый момент, когда я понял окончательно и бесповоротно, что земляне, если когда-нибудь доберутся хотя бы до Марса на своих допотопных ракетах, то это меня, как глубокого к тому времени старика, вряд ли будет волновать.
Поэтому фантастика осталась фантастикой, а мечта… Что ж, мечтать с тех пор я старался о вещах, приземлённых и вполне реальных.
Может, потому и выбрал одну из самых прагматичных и неромантичных профессий на земле. Профессию врача. «Эскулапа», как мысленно я частенько называл себя с изрядной долей иронии.
И если я готов был ещё поспорить и даже уступить в вопросе о характеристиках личностей, избравших для себя путь лечения недугов, то, будучи уже потрудившимся на ниве Асклепия специалистом, вполне способен был от души расхохотаться в лицо оппоненту на любое заявление о романтике врачевания.
Вот такому мне, изрядно перевалившему экватор своей жизненной и профессиональной карьеры с багажом циничного, пусть и довольно ценного опыта, судьба-затейница и подбросила шанс не только стать участником настоящего ни с чем не сравнимого испытания, но и позволила прочувствовать на собственной шкуре простую истину:
