Николай Веревочкин
Гроза с заячьим хвостиком
Криминально-бюрократический роман
Веревочкин Николай Николаевич родился в середине прошлого века в центре рая - районном центре Марьевке Северо-Казахстанской области. Село затопили перед его совершеннолетием. На каникулах в старших классах и сразу после школы работал геодезистом и каменщиком на стройках нового города. Дома эти сейчас превращаются в руины.
Дальше все, как у всех: учился, работал, служил в армии, снова работал. По профессии журналист. Работал в районной, областной, молодежной, республиканских газетах России и Казахстана. Глубокое и всестороннее изучение жизни, встречи с героями очерков и фельетонов с неотвратимой неизбежностью привели его к профессии художника-карикатуриста.
Печататься как беллетрист начал поздно. В 1992 году в "Ниве" была напечатана повесть "Грибной дождь в Новостаровке", в 1993 году в "Просторе" - "Жертвенный осел". С тех пор, в основном в этих журналах, опубликовано около двух десятков повестей. Вышли три книги: "Древоград", "Страна без негодяев", "Белая дыра". Сказка "Нарисуй мне золотое сердце" и рассказ "Лешка" из первой книги вошли в хрестоматию "Русская словесность" для 5 класса казахстанских школ. Был лауреатом конкурсов Сороса по номинациям "современная пьеса" ("Ковчег-транзит, или Время строить лодку") и "современный роман" ("Зуб мамонта").
Уже за неделю до события шепотом передавали черную весть: "Гроза приближается... Гроза непременно будет..." Телефонные провода, по которым проносились эти тихие, но полные зловещих намеков слова, выли по-волчьи, с тоскливым надрывом.
Ранним майским утром 1982 года группа однообразно одетых и причесанных людей, аналогично сложив руки на чреслах, молчаливо и богобоязненно смотрела в небо, где ничего, кроме обильной синевы, не было. Шутовской аэродромный колпак безжизненно свисал использованным контрацептивом. Буйные травы застыли, словно нарисованные.
Ничего не предвещало стихийного бедствия, кроме лиц, смотрящих в небо.
- Летит, - потухшим голосом сказал самый дальнозоркий.
Люди одновременно подтянули галстуки.
***
Сходя по трапу, инспектор Гроза имел обыкновение останавливаться на последней ступени. Вот и на этот раз он остановился, вставил в тяжелые жесткие губы сигарету с черным фильтром и золотым ободком.
Ждал.
Восемь зажигалок вспыхнули одновременно. Гроза выбрал самый длинный язычок пламени и прикурил.
Чья-то услужливая рука нежно освободила инспектора от тяжести дипломата.
Едва заметным кивком ответив на приветствия и проигнорировав банальный вопрос об обстоятельствах полета, усталой государственной походкой он двинулся к автомашинам.
