Фредерик Браун
Выдающаяся личность
Я расскажу вам о Хэнли, Але Хэнли, человеке настолько бестолковом, что на него давно уже все махнули рукой. И если бы вы только знали, как он жил до появления на Земле дариан, вам никогда бы в голову не пришло слезно благодарить - прочитав мой рассказ - Ала Хэнли.
Когда это произошло, Хэнли был пьян. Впрочем, ничего удивительного. Он был пьян уже много лет и самолюбиво мечтал всегда находиться в подобном состоянии, хотя последнее время трудности возникали перед ним на каждом шагу. Сначала у него кончились деньги, потом друзья, у которых можно было их занять. Составив длинный список, он трудолюбиво обходил всех своих приятелей и в результате был счастлив, когда удавалось перехватить пару долларов.
Он докатился до того, что ему приходилось вышагивать много миль, чтобы одолжить доллар или, на худой конец, хоть двадцать пять центов у людей малознакомых. Долгая прогулка несколько отрезвляла его, - конечно, не до конца, - так что он находился в положении Алисы у Красной Королевы, когда бедной девочке приходилось все время бежать, чтобы остаться на месте.
А приставать к посторонним было небезопасно. Полиция косо смотрела на нарушение порядка и могла засадить его в кутузку. Ночь же, проведенная в кутузке, означала отсутствие выпивки, а Хэнли дошел до состояния, когда после двенадцати часов трезвой жизни у него начиналась бычачья трясучка, которая в сравнении с белой горячкой была все равно что циклон в сравнении с зефиром.
Белая горячка опасна галлюцинациями. Но если вы не полный дурак, то прекрасно понимаете, что на самом деле их не существует. Некоторым даже нравится, что у них появилась хоть какая-то компания. Бычачья трясучка совсем другое дело. Вы даже представить себе не можете, до какого состояния надо упиться, чтобы выйти на такой уровень, и, когда тебя сажают в тюрьму, лишая возможности пропустить стаканчик, худшей доли придумать невозможно.
От одной мысли о бычачьей трясучке у Эла Хэнли затряслись руки. Правда, это было не особенно заметно, так как в эту минуту он тряс руку старого друга, можно сказать, молочного брата, которого видел всего два раза в жизни при весьма сомнительных обстоятельствах. Звали этого старого друга, верзилу с потрепанной физиономией и репутацией. Детка Эгглстон, а встречались они, естественно, в баре, где Детка работал вышибалой, будучи изгнан из среды боксеров.
Но вам не стоит заострять на нем внимание, потому что он почти не имеет отношения к моему рассказу. Более того, ровно через полторы минуты Детка завопит как резаный, а затем хлопнется в обморок, и более вы о нем не услышите.
