Люба, Любочка, Любовь

Гарри Фомич собрал нас в обеденный перерыв. Мы еле поместились на маленькой кухне. Гарри Фомич задумчиво поцокал языком и сказал:

— Нет, здесь слишком тесно. Берите стулья. Устроимся в зале.

Мы с шумом переместились в зал, где располагалась парикмахерская. Массажист Равиль повесил на дверь табличку: «Закрыто по техническим причинам».

Сегодня по вызову руководства пришли даже те, у кого выходной. Обычно хозяин так не делал, а тут каждого предупредил загодя, и мы уже несколько дней дружно ломали головы, в чем причина! Догадки рождались, естественно, самые неприятные. Неужели наш салон собираются закрыть? Но по какой причине? Помещение собственное, Гарри Фомича, естественно, а не наше. Клиентов много. Салон доходный. И в месте хорошем находится, близко к центру Москвы. Гарри Фомич решил нас продать? За последние годы его бизнес здорово расширился. По городу открыл с десяток подобных салонов. Ох, что же с нами будет?

Хозяин у нас эти дни не появлялся. А директор салона Зульфия Константиновна или и впрямь, как она утверждала, сама пребывала в неведении, или ей приказали помалкивать до официального объявления. Впрочем, она отнюдь не выглядела расстроенной или взволнованной.

Мы расселись, и Гарри Фомич, откашлявшись, начал:

— Значит, так. Собрались мы, друзья мои, для принятия очень серьезных решений.

Мы все, естественно, насторожились. Такое начало определенно не предвещало ничего хорошего. В зале повисла звенящая тишина.

— Во-первых, со следующего месяца мы закрываемся на ремонт.

По залу пронесся гул. Вот те на! Где это видано, чтобы в мае на ремонт закрываться. Клиент-то вовсю идет! Неужели нельзя потерпеть до августа, когда так и эдак затишье? И нам что, всем коллективно в мае брать отпуск? Совершенно неудобно. Дети еще в школах учатся. Никуда не съездишь, разве что на майские праздники. А на даче еще холодновато. Конечно, как повезет с погодой. Иной май выдается жарче июня. Но у ребенка конец учебного года. В школе контрольная за контрольной следует. И, главное, отпуск полностью отгуляем, так сказать, в принудительном порядке, и летом из города уже не вырвешься.

Гарри Фомич поднял руку, призывая народ к тишине. Первое его заявление оказалось цветочками. Ягодки ожидали нас впереди.

— А почему мы будем делать ремонт? — Он загадочно блеснул черными, как маслины, глазами и, потерев пальцами широкий золотой перстень с крупным бриллиантом, ответил на свой риторический вопрос: — А по той самой причине, что наш салон со следующего месяца меняет ориентацию.

Равиль громко фыркнул.