Опустошители

В Париже бывают ночи, ужасающие своим безмолвием и мраком. Туман стушевывает все крыши домов, мелкий дождь делает мостовую и тротуары скользкими, ветер задувает пламя фонарей, а мрачная Сена течет между своих каменных берегов.

На набережной — ни души, на мостах — ни одного экипажа.

Молчит обширная столица; мирные и честные граждане предались покою, зато мир воров и мошенников ожил, зашевелился и готовится к своим трущобным похождениям.

В одну из таких глухих ночей, которую мы только что описали, между двумя мрачными арками моста Сиэ и моста Аршевеве медленно подвигался огромный плот.

Впереди сидели трое и шепотом разговаривали между собой. Четвертый на другом конце плота управлял большим рулем, сделанным из огромного бревна.

— Пожалуй, мы по этой погоде и не доберемся к двум часам до кабака тетки Курносой.

Одного из них звали Мармузэ, это был молодой человек лет двадцати, другого, управлявшего рулем, — Смерть Храбрых, третьего — Скворец и, наконец, четвертого — Нотариус.

Это все были члены общества опустошителей, имевшие главное сходбище в трактире под вывеской «Арлекин», который содержала тетка Курносая.

Этот кабачок был на левом берегу Сены за Пюто и не доходя нескольких шагов до Курбвуа.

Итак, этим-то четырем членам общества опустошителей пришлось спасти в эту ночь двух утопленников… Первый из них был Жан-мясник, которому вновь удалось бежать и который бросился в воду из-за того только, что он был невольным предателем своего начальника Рокамболя.

Второй человек, спасенный ими в эту ночь, был сам Рокамболь.

Они принесли его в кабак Курносой, и обстоятельство спасения такой особы, как Рокамболь, не могло не произвести в кабачке серьезного волнения. Слава о Рокамболе и его делах уже давно приводила в какой-то бешеный восторг всех мошенников Парижа и провинций. Рокамболя привели в чувство и отвели ему самое почетное место во всем кабаке Курносой — обширную комнату во втором этаже.

Появление его среди опустошителей произвело такой фурор, что большинство из них тотчас же пожелало сменить своего бывшего начальника, называвшегося Пирожником, и назначить вместо него самого Рокамболя.

Пирожник был вынужден немедленно удалиться.

Рокамболь, очнувшись и узнав от Жана-мясника, что тот хотел утопиться из-за того только, что он так неосторожно выдал своего господина, тотчас же простил его и велел ему сказать остальным опустошителям, чтобы они ничего не предпринимали без него и дожидались того времени, когда он окончательно поправится.

— Если Бог мне поможет, — думал он, — я постараюсь спасти многих из них от преступлений и навести их на путь истины и добра.