Укрощенная страсть

Форлорн-Вэлли, Колорадо

— Ужасно не хочется оставлять тебя здесь одну, — сказал сутулый здоровяк с землистым цветом лица и сединой в волосах. — Эмили, дорогая, ты и вправду так в себе уверена? — Он пристально посмотрел на свою племянницу, сидевшую рядом с ним на крыльце старой бревенчатой хибары. Его морщинистое лицо выражало явное сомнение. Но в золоте палящего послеполуденного солнца, роняющего косые лучи поверх Скалистых гор и делающего небо жгуче-синим, девушка выглядела такой же спокойной, как и зеркальная гладь горного озера.

— Все будет хорошо, дядя Джейк, — заверила его она. — Я умею за себя постоять.

Но, едва произнеся эти слова, Эмили Спун неожиданно для себя ощутила страх. По затылку внезапно пробежали неприятные мурашки.

Она не могла бы объяснить, отчего это произошло. Ее нисколько не пугал прекрасный, уединенный клочок земли в самом сердце предгорий Колорадо. И она не боялась оставаться в темноте или в одиночестве. Она не боялась ничего, кроме одного — вновь потерять своих родных.

— И к тому же я вовсе не одна — Девушка отвела в сторону черную, как полночное небо, прядь волос, отброшенную ей на шею налетевшим порывом ветра. — Со мной Джо.

— Гм… Этот маленький птенец? Ты ведь знаешь, что я имею в виду, Эмили.

У ее дяди был зычный голос, скрипучий и резкий. Он вполне подходил человеку, выглядевшему лет на пятьдесят с лишним, с задубелым, внушающим страх лицом. Но Эмили это ничуть не смущало. Она знала, что, несмотря на свирепую наружность и суровый взгляд глубоко посаженных глаз цвета глины, во всем касающемся семьи дядя кроток, как агнец. Джейк Спун любил своих родных.

«Конечно, тюрьма изменила его, — размышляла Эмили. — Безусловно, дядя сильно сдал за эти годы». Серые глаза девушки подернулись печалью, когда она внимательно посмотрела на человека, который ее вырастил и воспитал. До того как помощник шерифа Клинт Баркли выследил его и отправил в тюрьму, дядя Джейк был сама жизнь и смелости его хватило бы на двоих. Он постоянно жаждал приключений и находился в непрерывном движении, скитаясь по стране, обожая быструю езду, стоящую борьбу и недозволенную охоту. Его всегда манили ценности, добытые неправедным путем, особенно если речь шла о людях богатых и власть имущих.

Но те семь лет, которые он провел за решеткой, и все, что произошло с его семьей за то время, значительно поубавили его энергию и заметно состарили. Четкие черты лица стерлись, застывшие глаза смотрели мрачно, а широкая, открытая и веселая улыбка, некогда не сходившая с лица, теперь являла собой такую же редкость, как золотой самородок на поле с турнепсом.