Властитель островов

В четырнадцатом столетии придворный титул стюарда (иногда называемого также должностью сенешаля, стольника или гофмейстера) постепенно превратился для его носителей в родовое имя. Изменения претерпела только последняя буква.

Роберт Стюарт вступил на трон в 1371 году и стал известен как Роберт II, родоначальник династии Стюартов Шотландских и Английских. Дочь Роберта, принцесса Маргарет, прославилась в истории под именем леди Маргариты Стюарт.

В тексте романа упоминаются канонические часы католического богослужения: нона (зимой этот чин молитвы за родных и близких приходился на половину второго пополудни, и в два часа за ним следовал обед) и геспер (эта молитва совершалась в половине пятого и предшествовала ужину).

Шотландия

Северное нагорье и Западные острова, весна 1370 года

Неспокойные сумерки внезапно превратились в сущий кошмар, когда мрачное небо прорезала первая молния и раздался сокрушительный раскат грома, почти заглушивший шум ливня. Набиравшая силу буря ворчала, стонала и рыдала над головой одинокого незадачливого всадника весь день, а к вечеру напустилась на него с такой яростью, что перепуганная лошадь едва не сбросила седока.

Он пытался скрыть свой страх и успокоить бедное животное, но тут новая молния простерла в вышине свои громадные руки, за ней последовали другие вспышки, и вскоре все небо, казалось, с ужасающим грохотом распалось на куски. Всаднику чудилось, будто все боги мира собрались и бьют в бубны у него над головой.

Обезумевшая лошадь то вставала на дыбы, то бросалась вперед, грозя убить наездника. Узкая дорога, такая удобная днем, когда дождь только накрапывал, теперь бурлила под ногами, как река в половодье. Понимая всю опасность положения, мужчина старался сдерживать испуганное животное, однако преуспел в этом лишь тогда, когда неожиданно разразившаяся гроза так же внезапно прекратилась. Дождь стал тише.

Зная, что гроза вполне может вернуться, всадник решил, что оставаться на открытом пространстве небезопасно. За последние четыре часа он неоднократно бранил себя за то, что выехал из Глен-Шила, несмотря на приближение непогоды. В тот день уже к полудню облака теснились над холмами так низко, что он готов был поверить, что, встав на седло, сможет коснуться их хлыстом. Потом небо потемнело и стало свинцово-серым, а ветер усилился, предупреждая о грядущей буре. Но он собирался добраться в Кайл-Ри и дальше на пароме – на остров Скай до наступления ночи, чтобы вернуть взятую там лошадь и отплыть домой в Лохбуи.

Однако, как бы ему ни хотелось скорее ступить на борт собственного судна, никто не стал бы в такую погоду рисковать собой, гребцами и кораблем в безумном стремлении пересечь на пароме или баркасе бурное море. Необходимо было найти ночлег, и как можно скорее.