Память человека имеет обыкновение машинально регистрировать некоторые весьма незначительные факты и события, и они, без всякой на то причины, надолго заседают у него в голове.
Так, наверное, и Мегрэ, спустя многие годы, мог бы по минутам восстановить все, что происходило во второй половине того спокойного дня на набережной Орфевр.
Прежде всего, комиссару вспомнились бы настенные часы из черного мрамора, оправленные в бронзу: они показывали тогда восемнадцать минут седьмого, а на самом деле было чуть более шести с половиной часов. В соседних десяти кабинетах полицейского управления — у начальника и заведующих отделами — висели точно такие же часы с канделябрами, и с незапамятных времен они точно так же отставали.
Почему эта мысль пришла ему в голову именно в тот день? Он даже попытался подсчитать, сколько контор, учреждений и министерств получили когда-то от некоего Ф.Ледана, имя которого красовалось на светлом циферблате, целую партию подобных часов. Мегрэ мысленно представил себе, с помощью каких ухищрений и интриг этому часовщику-пройдохе удалось провернуть столь выгодную сделку.
Судя по стилю часов, Ф.Ледан умер пятьдесят, а может быть, и сто лет тому назад.
Лампа с зеленым абажуром тогда горела — это был январский день. Точно такие же лампы имелись во всех кабинетах управления уголовной полиции.
Люка, стоявший у стола Мегрэ, складывал в желтоватую папку документы, которые поочередно передавал ему комиссар.
— Я оставляю Жанвье в «Крийоне»?
— Да, но долго там не держи. Замени его кем-нибудь вечером.
В шикарных гостиницах на Елисейских полях произошла серия краж драгоценностей, и полиция установила там тайное наблюдение.
Мегрэ машинально нажал на кнопку звонка. В дверях тотчас же появился старый служащий управления Жозеф.
— Ко мне на прием никого нет?
— Только эта сумасшедшая.
Комиссар не принимал ее всерьез. Вот уже в течение нескольких месяцев раза два-три в неделю эта женщина приходила на набережную Орфевр, молча проскальзывала в приемную, где принималась чего-то вязать. На прием она не желала записываться. Когда женщина появилась в первый раз, Жозеф спросил, кто ее вызывал в управление.
Она хитро улыбнулась и тоном шаловливой проказницы ответила:
— Меня пригласит к себе в кабинет комиссар Мегрэ, если я ему понадоблюсь…
Жозеф протянул ей регистрационную карточку. Она заполнила ее ровным почерком, похожим на почерк монахини. Ее звали Клементина Фолиен, и проживала она на улице Ламарк.
В тот раз принять посетительницу комиссар попросил Жанвье.
— Вас вызывали?
— Комиссар Мегрэ в курсе дела.
