Это история о том, как старая дева средних лет совсем потеряла разум, оставила в городе уютную квартиру и сняла на лето дом в деревне, в результате чего оказалась в самом центре таинственных преступлений, на которых довольно хорошо заработали журналисты и детективы, чему они были безмерно рады.
Двадцать лет я прекрасно жила в городе. Каждую весну ящики на окнах моей квартиры заполнялись землей, ковры в комнатах свертывались, устанавливались навесы, мебель накрывалась коричневыми льняными чехлами. Каждое лето я видела, как собираются за город мои друзья, сочувствовала им — ведь эти сборы стоили им таких усилий. Я провожала их, а потом возвращалась в свою тихую квартиру, где наслаждалась покоем и удобствами одновременно, потому что почту в городе доставляют три раза в день и наличие воды не зависит от того, полон ли бак, стоящий на крыше.
И вдруг я сошла с ума. Когда вспоминаю о тех месяцах, проведенных в Солнечном, то удивляюсь, как я вообще осталась жива. Все эти приключения, конечно, не прошли для меня даром. Я поседела. Лидди только вчера напомнила мне об этом, заметив, что мне надо несколько подсинить волосы, чтобы они выглядели серебристыми, а не желто-белыми. Не люблю, когда мне говорят неприятные вещи, поэтому я ее здорово отбрила.
— Нет, — возразила я резко, — не собираюсь ни подсинивать волосы, ни крахмалить.
Лидди говорит, что за это ужасное лето нервы ее окончательно истрепались. Но тем не менее кое-что еще у нее осталось, это точно! И когда она злая начинает ходить взад-вперед по квартире, когда рвет и мечет, мне остается только пригрозить ей, что я возвращаюсь в Солнечное. Тогда она пугается, ее охватывает нервное веселье, что в какой-то степени доказывает: лето все же прошло успешно.
Газеты писали об этом настолько запутанно и неполно — обо мне упомянули всего один раз, как о женщине которая в это время снимала дом, — что я считаю своим долго рассказать все, что об этом знаю. Мистер Джеймисон, детектив, сам говорил мне, что без меня он не смог бы ничего сделать, хотя в своем интервью он об этом почему-то не упомянул…
Итак, мне следует начать свой рассказ с событий, которые имели место несколько раньше, лет тринадцать назад. Тогда как раз умер мой брат и оставил мне двух своих детей. Хэлси было тогда одиннадцать лет, а Гертруде — семь. Внезапно на меня навалилась вся ответственность материнства. Чтобы быть хорошей матерью, нужно иметь хоть какой-то опыт, расти вместе с детьми, дабы ощущать их потребности по мере взросления. Я делала лишь то, что могла. Когда Гертруда перестала носить косички, а Хэлси попросил галстук с булавкой и стал носить длинные брюки — представляете, сколько мне пришлось их латать на коленках, — я отправила детей учиться в хорошие школы. После этого воспитывала их, в основном, при помощи писем и три месяца летом, когда покупала им новую одежду, следила за тем, чтобы они дружили с хорошими ребятами, и вообще за всем остальным, о чем не думала в течение девяти месяцев в году.
