Я проснулась и поняла, что лежу в гробу Александра.
Я пришла в особняк незадолго до воскресного восхода и теперь лежала рядом с моим возлюбленным вампиром Александром Стерлингом, который проводил дневные часы во сне, укрывшись от солнечного света на своем чердаке.
Мои мечты воплотились в реальность. Я впервые ощущала подлинный вкус – или правильнее говорить об укусе? – вампирского образа жизни.
Мы устроились в постели моего возлюбленного, в черном деревянном гробу, пробуждающем клаустрофобию. Я была слепа, как летучая мышь, словно мы были захоронены в глубочайших катакомбах давно заброшенного кладбища.
Замкнутая в нашем тесном убежище, я легко могла прикоснуться к его опущенным векам и терлась локтями о стенки гроба. Сладковатые запахи сосны и кедра витали вокруг меня, как фимиам. Я не видела ничего, даже собственных ногтей, покрытых черным лаком. Никакие звуки не проникал и в гроб. Не было слышно ни сирен, ни птичьего пения, ни завывающего ветра. Я даже утратила ощущение хода времени. Мне казалось, будто мы с ним – единственные во всем мире, что за пределами этого гроба просто ничего не существует. Я была прикрыта тьмой и мягким, как паутина, одеялом, наполненным гусиным пухом, покоилась в объятиях арктически-белых рук Александра, нежно положив голову ему на грудь и ощущая щекой его теплое дыхание, представляла себе, как мертвенно-бледные веки прикрывают шоколадные, карие глаза. Мои пальцы игриво пробегали по его бархатным губам и крепким зубам, пока один из них не наткнулся на клык, острый, как нож.
Я облизала палец, проверяя, есть ли вкус крови, но такового не обнаружилось.
А ведь я была так близка к тому, чтобы навсегда стать частью его мира.
Или нет?
Было воскресенье, я чертовски вымоталась, так как последние несколько дней только и делала, что защищала своего исконного недруга Тревора Митчелла от клыков близнецов-вампиров Джаггера и Луны Максвелл, но сон все не приходил. Мне было трудно сменить устоявшийся ритм и приспособиться к дневному сну вместо ночного.
Разделяя с Александром его мир, лежа в его объятиях, я хотела ласки, поцелуев, игр, разговоров. Но он мирно спал, и мне оставались лишь раздумья. Все мои помыслы были о малолетнем вампире по имени Валентин, который навис над Занудвиллем, словно тень.
Младший брат злокозненных близнецов несколько дней назад восстал где-то в своем вампирском мире из собственного гробика и оказался в Занудвилле из-за моего братца и его приятеля Генри.
Судить о том, как выглядит Валентин, я могла только по описанию брата – бледная кожа, проткнутые уши, черные ногти. Мне же он виделся уменьшенной версией Джаггера – худой, таинственный, жуткий.
