Многие из рецептов своей коллекции журналист Владимир Цыплев собрал во время командировок, поездок по деревням Центральной России. Конечно, обидно, что там не пользуются до сих пор многими из привычных для горожан благ цивилизации, грустно от того, что понимаешь: в памяти эти рекомендации хранятся из-за того, что чуть ли не на генетическом уровне живо там чувство неопределенной тревоги за завтрашний день. Но объективно сельские жители оказываются в результате куда жизнеспособней тех, кто живет в городах, особенно — случись что.
Владимир Рэмович Цыплев — уроженец города Вязники Владимирской области, где живет и поныне. Он учился на знаменитом факультете журналистики Московского университета, не раз менял в жизни профессии — работал в музее, в школе, в туристическом бюро, в газетах. Сейчас он корреспондент ежедневной транспортной газеты «Гудок» и часто ездит по разным регионам страны, готовя для нее материалы о жизни российской провинции, о работе железных дорог. Он хорошо фотографирует, рисует, пишет стихи, всерез занимается краеведением — изучением далекого прошлого владимирского края. И в свободное время с удовольствием столярничает, занимается огородом. Это привычный образ жизни для небольшого города, но подчеркиваю слова — он этим занимается с удовольствием, талантливо и оптимистично.
Вот так же легко, талантливо и оптимистично написана и эта книга. Наверное, только так и можно писать книги, весьма грустные по своему глубокому смыслу.
Николай Морохин, доктор фиологических наук.
НЕДЛИННОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА,
которое желательно прочитать прежде, чем вы начнете стряпать по рецептам этой книги
Кулинарные записи необычных рецептур я начал делать давным-давно, ещё в студенческие годы после одного весьма забавного случая.
Это было в семидесятых годах. Денег не хватало, как всегда, но однажды они исчезли надолго. Кончились и запасы продуктов. В нашей 329-ой комнате Дома студентов МГУ на Мичуринском проспекте оставался лишь килограммовый пакет с надписью «Мука блинная».
Рыбьим жиром я промазал сковородку. Но блины, почему-то, тем не менее, долго не хотели отскакивать. В конце концов с грехом пополам я их заставил переворачиваться. Они подрумянивались, однако остывая, как-то странно и неожиданно быстро превращались в звонкие сухари.
Мы сели обедать и сгрызли пять или шесть этих самых, с позволения сказать, блинов, запивая их горячим чаем. Последним к столу пришел студент, «по совместительству» художник, который перед тем, как вкусить, почему-то подозрительно спросил:
