Было еще не поздно, однако уже начало темнеть, и Андрей вынужден был включить фары, чтобы не поймать лишний ухаб на разбитом асфальте. Однако дорога была в столь плачевном состоянии, что колеса старенькой «шестерки» то и дело ухали в провалы, жалобно скрипя сайлентблоками и грохоча всем корпусом. Народная марка автомобиля с семидесятых годов, вот уже более тридцати лет считалась самой мягкой и сбитой машиной российского автопрома, уверено занимая лидерство среди автомобилистов среднего достатка, однако о машине Андрея сказать этого было нельзя. «Ласточка», как он ее именовал, уже давно требовала ремонта, но на это как всегда не хватало денег, хватало прорех и дыр в семейном бюджете, которые постоянно приходилось затыкать.
Прислушиваясь к нелицеприятным звукам, издаваемым бедным авто, Андрей понял, что как ни тяжело приходится сейчас, но придется выкроить немного средств для приведения в порядок хотя бы ходовой. В настоящий момент его многострадальная «шестерочка» была попросту в аварийном состоянии, и откладывать ремонт на потом уже не было никакой возможности.
«Либо ты разоряешься на запчасти и лезешь под нее, — либо ставь на прикол. И желательно уже сегодня, — поймав очередной ухаб и услышав дробный грохот подумал он. — Ну да ладно, потерпи, красавица, никак сегодня не получится, сегодня нужно еще немного поработать. Черт, опять яма. Артур, зараза, и что у тебя за раздолбанная такая улица!»
Двоюродный брат позвонил совершенно неожиданно и попросил его срочно приехать — так ему необходима была помощь Андрея, и срочно. Вопрос, как выяснилось, действительно был горячим.
История имела давние корни — еще с лихих девяностых. В те годы в их небольшом городишке то и дело гремели выстрелы и взрывы, унося из жизни то блатных, то приблатненных, а то и вовсе случайных людей, оказавшихся не в том месте и не в то время.
Андрею «повезло» устроиться на работу в милицию именно в это развеселое время. Он бы, конечно, не совался в эту структуру, напрочь прогнившую и вызывающую у него только позывы к рвоте, но тогда он еще не представлял всей картины, да и некуда было ему податься.
Он был офицером-пограничником и, можно сказать, вполне перспективным. Однако его угораздило выпуститься из училища именно в самый разгар развала СССР, а значит, на своей шкуре прочувствовать все прелести воинской службы — с задержкой заработной платы, набором в когда-то элитный род войск наркоманов и судимых, со всеми вытекающими из этого последствиями.
Уволившись из армии и не найдя себя на гражданке, он стал думать: куда податься и как жить дальше, благо хотя бы с жильем вопросов не возникало, отцовский дом был вполне просторным. Вот так и вышло, что он не придумал ничего лучшего, как устроиться на работу в милицию, где и проработал участковым без малого двенадцать лет, а как только выслуга позволила, то год назад ушел на пенсию.
