Сожженные мосты часть 1

Вам

может быть одна

из падающих звезд,

Может быть для вас,

прочь от этих слез,

От жизни над землей

принесет наш поцелуй

домой

И

может на крови

вырастет тот дом,

Чистый для любви:

Может быть потом

Наших падших душ

не коснется больше

зло

Мне страшно никогда так не будет уже,

Я - раненое сердце на рваной душе.

Изломанная жизнь - бесполезный сюжет.

Я так хочу забыть свою смерть в парандже.

Лишь

солнце да песок

жгут нам сапоги,

За короткий срок

мы смогли найти

Тысячи дорог,

сложенных с могил,

нам с них не сойти.

И

может быть кому

не дадим своей руки,

Может потому,

что у нас внутри

Все осколки льда

не растопит ни одна

звезда.

Мне страшно никогда так не будет уже,

Я - раненое сердце на рваной душе.

Изломанная жизнь - бесполезный сюжет.

Я так хочу забыть свою смерть в парандже.

Звезда

Гр. Кукрыниксы

Сожженные мосты

Какое общение может быть у праведности с беззаконием?

И что может быть общего у света с тьмой

Это из Библии. Книги книг. Но есть и другая, новомодная поговорка. "Да, он сукин сын, но он наш сукин сын". Такова современная политика.

А ведь Господь есть. Господь все видит. И карает. Каждый из нас получает по делам его.

В двадцатые годы Персия окончательно потеряла свою самостоятельность, шахиншах Персии стал вассалом русского царя. Долгие годы Персия развивалась под русским вассалитетом – и, занятые своими Восточными территориями, мы не обращали на Персию никакого внимания. Да, наша разведка достоверно знала о творящихся беззакониях, о возведенном в ранг государственной политики насилии над подданными – но мало обращала на это внимания, исходя из принципа "все-таки он наш сукин сын".

Первый звонок прозвенел во время событий в Бейруте – большое количество боевиков было заброшено в Бейрут с территории Персии. Тогда еще можно было что-то исправить – но снова не обратили внимания, не погасили пожар, пока он тлел малыми угольками.

Потом стало слишком поздно…

30 мая 2002 года

Воздушное пространство над Персией

Лена появилась как раз кстати – только я начал вспоминать.  Два искрящихся хрусталем бокала на серебряном подносе…

– Мы только что пересекли границу, господин контр-адмирал. По традиции, пересекая границу нужно выпить шампанского…

Два бокала – весьма деликатный намек…

– Я подумала, что русский офицер не станет пить в одиночестве… – сказала она, словно читая мои мысли.

Эх, Лена, Лена… Еще как станет, дай только волю. Жизнь – она не итальянская мыльная опера. Жизнь – это жизнь…

– Конечно, не станет. Присаживайтесь…

Кресла в самолете были обтянуты белой, такой шершавой, специально выделанной кожей. Белая кожа и черное африканское дерево, гладкое настолько что похоже на пластик. Не знаю, чей это самолет – но в ссылку меня ссылали с почетом, это точно….