Что же случилось?..
Аниська, несмотря на строгий запрет матери, выбегает из дому и стремглав мчится туда, где образовалась толпа. Так это же дом Мишки Сорокина! Опять этот непутевый парень что-то натворил.
Сквозь грозно гудящую стену людей Аниська увидела у ворот запряженную лошадь. Незнакомые мужчины выносили из дому и бросали в сани большие куски залежалого сала, мешки с зерном, какие-то вещи. Откуда у лоботряса Мишки столько добра?
— Вот же сукин сын, нагадил и сбежал! — негодовал невысокий старик в потертом кожушке.
— Да он всю жизнь лицо от людей прячет, — сказала полная женщина в шерстяном платке.
— Негодник, и только.
— Настоящий гад!
— Проучить мерзавца! — слышалось из толпы.
— Люди трудятся, спину гнут, а он одним махом все забирахом. Чем он лучше немца? — сказал старик.
— Говорят, что его подбил на это какой-то парень из города, — пояснила полная.
— Честного не подобьешь, — возразил кто-то из толпы.
Люди шумели, возмущались. И вскоре Аниська узнала все подробности случившегося. Заехав ночью в соседние деревни Красово и Игналино, Сорокин основательно почистил кладовые крестьян. Объединившись, потерпевшие приехали в Прошки и нашли свое. Рассказывали, что просыпанное на дорогу зерно — один мешок с пшеницей был дырявый — и привело их к дому вора.
Осыпая Мишку Сорокина бранью, прошковцы теперь вспоминали все его «художества». И то что беспробудно пьянствовал, не раз хулиганил в клубе. И что бросал колхоз и искал легкие заработки на стороне. Все осуждали его.
Но главный суд был впереди.
После того как игналинцы и красовцы забрали уворованное и отправились домой, в стороне от деревни прогремели выстрелы. Их услышали в Прошках. А вскоре стало известно, что у опушки леса Сорокин устроил засаду. Он обстрелял красовцев и игналинцев, убил одного и двоих тяжело ранил.
Вскоре в Прошки нагрянули немцы. Они прибыли из ближайшего отсюда заборского гарнизона. Из Игналино с группой полицейских приехал бургомистр. Прибывшие заняли помещение клуба и сразу же вызвали старосту Бориса Борисовича Прошко, сменившего на этом посту Герасима Фроленка.
— Кто стрелял на дороге? — спросил офицер в форме эсэсовца, как только староста переступил порог клуба.
Спросил и застыл, уставясь на вошедшего, пока узкоплечий парень, уже вторично сопровождавший немцев в Прошки, не перевел его вопроса.
— Понятия не имею, — развел руками Борис Борисович.
— Может скажешь, что Сорокин живет не в твоей деревне? — ехидно вставил Гудковский.
«Игналинские или красовские мужики донесли, — определил староста. — Но кто это сумел так быстро передать через кордон немцам?..»