Цыганка глянула на его ладонь и тут же выронила ее, будто обжегшись. Она подняла на Рабби свои большие черные глаза и низко поклонилась ему. «Даскали… матья су…», — прошептала она, не сводя с него почтительного, даже испуганного взора. Вновь низко поклонившись, она попятилась и скрылась в задней части ресторана (должно быть, на кухне).
— Что она сказала? — спросил я у Рабби, заинтригованный этим странным поведением.
— Она сказала: «Мой учитель… о, эти глаза…». Признав меня, она не решилась предсказывать мне будущее, сочтя это неподобающим.
— Признав вас? Да вас тут и так все знают!
— Это настоящая гадалка, Жермен. Ее знания пришли из глубин веков. Ее народ способен распознать улемов, и они чтут нас, считая своими учителями и наставниками. Должно быть, она недавно устроилась в этот ресторан, поскольку раньше мы не встречались.
В глубокой задумчивости пил я свой кофе. В мире хватало знаков и взаимосвязей, о которых даже не догадывались обычные люди, занятые своими повседневными делами. Им не дано было увидеть или почувствовать их… Рабби Мордехая, впрочем, не особо интересовали философские размышления. Вместо этого он решил еще разок сыграть на балалайке. Мы уже собрались было рассчитаться за ужин, как к нашему столу подошла хозяйка. Она решительно отказалась брать с нас деньги, заявив, что само присутствие Рабби было сплошным удовольствием для присутствующих и в такой вечер они ели и пили вдвое больше обычного. Расхохотавшись, Рабби Мордехай заказал нам еще кофе: вняв просьбам этой доброй женщины, мы решили посидеть в ресторане подольше.
По пути домой, чувствуя легкое головокружение от выпитого, я поинтересовался:
— Рабби, а вы какой улем — физический или нефизический?
Тот буквально согнулся от хохота:
— Ты когда-нибудь видел фантом, который бы пил столько водки? Ясное дело, я — физическое существо. Мне по душе материальная жизнь.
— Но вы же можете покинуть тело в случае необходимости?
— Само собой. Но жить в теле гораздо интереснее. Попробуй-ка спляши, когда находишься вне тела!
Еще раз хочу отметить, что занятия наши были необычайно сложными и насыщенными, но всякий раз оказывалось так, что результат стоил этих усилий. Такое чувство, будто я распахивал дверь за дверью и передо мной открывались виды, о которых я даже не подозревал. Рабби Мордехай щедро делился со мной всевозможными секретами. Я начал понимать, что составляет суть каждого дня месяца и недели, и смог очертить в итоге собственное место во Вселенной.
К числу наиболее важных уроков (мы предлагаем его вниманию читателей в качестве специального упражнения) относится концепция Треугольника Жизни. Признаюсь, мне было не так-то просто осознать ее. Но затем, однажды усвоенная, она верой и правдой служила мне всю жизнь.