Под аплодисменты присутствующих Томецкий вернулся за стол президиума. Началось обсуждение доклада. Девчата и парни один за другим вставали, высказывались, заявляли о своей готовности действовать. Боровец жалел, что он здесь один, что его парни не слышат своих сверстников. Он растерялся, когда Томецкий неожиданно предоставил ему слово. Но атмосфера в зале была настолько доброжелательной, что, стоя на трибуне, Боровец почти не чувствовал свойственного ему в такие минуты волнения.
— Товарищи! Что тут много говорить. Я рад, очень рад, что я боец народного Войска Польского, нахожусь среди вас и могу передать вам горячий привет от моих товарищей, которые здесь, в вашем повяте, несут в данный момент нелегкую, но почетную службу по защите завоеваний нашей власти. — Воспользовавшись бурей аплодисментов, он перевел дыхание и краешком глаза взглянул на Барбару. Девушка горячо аплодировала ему. — А служат здесь парни из разных концов Польши. Варшавяне и жители Познани, горцы и ребята из Силезии, Жешува, Люблина, есть и ваши местные. Как видите, и городские, и деревенские парни, ваши ровесники. Еще полгода назад почти все они учились или работали, о вооруженной борьбе читали только в книгах либо видели ее в кино. И вдруг неожиданно оказались в обстановке, когда, получив в руки оружие, они должны были заряжать его боевыми патронами и стрелять. Стрелять, потому что в них тоже стреляют, потому что бандиты безжалостно расправляются с мирным населением. Впрочем, вы местные и лучше меня знаете, как обстоят дела, что мне вам об этом рассказывать. Скажу только, что я сам, собственными глазами, успел увидеть. Я видел изуродованные трупы супругов Годзялко, двоих их детей, оставшихся сиротами. На моих глазах убили моего бойца Казика Юзвицкого, двадцатилетнего парня из Познанского воеводства, члена СПМ, как и мы с вами. После его смерти я не смог написать как надо письмо его старикам родителям, потому что каждое слово, как мне казалось, не могло в полной мере выразить на бумаге нашу боль и скорбь… Другой мой боец лежит сейчас в госпитале. Бандиты тоже несут потери. Но, одурманенные вражеской пропагандой, обреченные, они еще бродят по лесам, сея смерть, ужас в страх. Да, да, именно страх! Знаете, чему мы, военные, несущие здесь службу, удивляемся больше всего? Именно этому, парализующему волю человека страху, который охватил целые села. А знаете, что для нас самое неприятное? То, что люди, многие из здешних жителей, нас, видимо, не понимают, боятся. Когда мы входим в село, люди прячутся по дворам, закрывают ставни. А если спросишь кого-нибудь о чем-либо, переминаются с ноги на ногу, оглядываются по сторонам, отмалчиваются. «Не знаем» — вот самый распространенный ответ. О чем это говорит?