— У тебя глаза засветились… Когда ты так улыбаешься, Кэтрин, ты становишься очень красивой.
— Да что ты…
— Слушай, что я говорю! Я все-таки была любовницей художника, — добавила Николь с горечью. — Так что, если тебе захочется кого-то очаровать, ты чаще улыбайся. Вот так, как сейчас. Как будто про себя. Как Мона Лиза.
К щекам Кэтрин опять прилила кровь:
— Ну, ты сравнила…
— А что? Джоконда, насколько я знаю, была обычной женщиной. Эта рука, ее писавшая, оказалась волшебной. Наверное, она и не подозревала.
— Может быть, тот твой портрет, который написал Джастин, тоже останется в веках, — робко предположила Кэтрин.
Усмехнувшись, Николь подхватила:
— И правнук Рона Коллиза обольет его в Лувре серной кислотой…
— Ужас какой!
— Все лучше, чем меня…
Кэтрин горячо заверила:
— До этого не дойдет, что ты!
Перестав улыбаться, Николь произнесла печально:
— Ты еще не знаешь, на что способен этот человек. Дай Бог, чтобы самого страшного не случилось, но я-то знаю, что от него всего можно ожидать…
Он сам начал тот разговор, Кэтрин, наверное, не решилась бы. Подкараулив ее на спуске, Рон махнул рукой и, сев в машину, весело подмигнул:
— Прокатите?
— Почему бы нет? — сердце Кэтрин заколотилось где-то в горле.
Этот человек заставлял ее изнывать от чувства вины. Не перед ним, перед Николь. И все потому, что Кэтрин никак не могла до конца поверить в то, что за симпатичной, приветливой маской скрывается чудовище…
Женщина ругала себя на чем свет стоит: второй раз наступить на грабли может только полная идиотка! Ее муж ведь тоже казался всем замечательным и даже красивым парнем, многие были уверены, что Кэтрин незаслуженно повезло — ведь такая дурнушка…
Напоминая себе об этом каждые пять минут, Кэт все же так и не сумела до сих пор вызвать в душе антипатию к Рону Коллизу. И когда он сел в ее машину (ее?!), она безотчетно улыбнулась именно так, как советовала Николь.
— Могу поспорить, Николь отругала вас, — заявил мужчина, не скрывая, что все это забавляет его.
Кэтрин отозвалась сдержано:
— Она считает, что такой подарок компрометирует меня.
— И вы тоже так считаете?
— Тоже. И мы с вами уже говорили об этом. Не помните?
— Я помню все, что касается вас, — ответил Рон так серьезно, что ей захотелось поежиться, как от озноба.
Ей тотчас вспомнилось предостережение Николь, что он постарается очаровать ее, но почему-то захотелось поскорее его забыть. Просто выкинуть из головы! Иначе, разве можно слушать то, что Рон скажет дальше?
— Например, как вы пели в нашем саду, когда попали в него впервые…
— Так вы тоже это слышали? — Кэтрин покраснела. — Ужасно глупо, у меня ведь нет голоса.