Его взгляд медленно опустился с грудей на живот и длинные ноги. Когда он снова поднял глаза, его голос превратился в хриплый шепот:
— Я тысячи раз представлял тебя обнаженной, но действительность превзошла мои самые смелые фантазии.
Белла опустила глаза на выпуклость на его панталонах. Она не была девственницей — об этом Роджер позаботился. Но, во-первых, Роджер уже давно не ложился с ней в постель — незачем было, а во-вторых, в воспоминаниях о давней грубой физической близости с ним остались только боль и отвращение.
Она ни минуты не сомневалась, что с Джеймсом все будет иначе. Его поцелуи обещали наслаждение, которого жаждало ее тело.
Он посадил ее на край стола и нетерпеливым движением смел бильярдные шары. Одни откатились на край стола, другие упали и запрыгали по восточному ковру. Коснувшись ее губ, он сказал:
— Я решил поужинать здесь и заодно научить тебя играть.
Она откинулась назад, пожирая мужчину глазами, призывая его.
— Тогда научи меня. Научи всему.
Глаза Джеймса вспыхнули ярким огнем. Он был похож на хищника, который давно выслеживал добычу и теперь приготовился к прыжку. А Белла чувствовала лишь приятное волнение. Время разговоров подошло к концу. Только теперь она поняла, что уже давно хотела этого мужчину, но не решалась признаться самой себе. Что ж, сейчас она его получит.
Он быстро избавился от остатков одежды — панталоны полетели в одну сторону, сапоги — в другую. Она во все глаза смотрела на его совершенное тело. Много лет назад она видела статую Ареса, греческого бога войны. Тогда ей было пятнадцать лет, и она решила, что скульптор в своем стремлении к совершенству несколько перестарался. Такого идеального мужского тела быть не может. Она ошиблась. Джеймс был широкоплеч и имел идеальные пропорции. На безукоризненно плоском животе выделялись лишь рельефные мышцы. А его мужское достоинство было большим и твердым. Белла много раз представляла, как он выглядит обнаженным, но сравнивать могла только с Роджером, толстым коротышкой, рыхлым и волосатым, как обезьяна. Но Джеймс… он, казалось, состоял из одних мышц.
Под пристальным взглядом Джеймс глухо застонал и впился в ее губы таким глубоким требовательным поцелуем, что все мысли моментально вылетели у нее из головы. Он уверенно раздвинул ее бедра, и мужское достоинство уткнулось в женское естество, заставив желание разлиться по жилам словно горячее вино. Его руки нежно ласкали ноющие от желания груди, а когда он наклонился и принялся ласкать твердый сосок языком, Белла едва не лишилась чувств.
Джеймс снова завладел ее ртом, одновременно лаская рукой чувствительную плоть между бедрами. Белла застонала под натиском новых эмоций, и когда его палец раздвинул влажные складки и скользнул внутрь ее тела, она издала негромкий крик.