— Я более чем когда-либо убежден, что мой план правильный, — сказал он. — Ты будешь жить со мной до тех самых пор, пока Руперта Синклера не арестуют.
— Не знаю… не уверена. А как же твоя бабушка, вдовствующая герцогиня? — - спросила Белла.
— Не думай о ней. Дом на Парк-стрит огромен. По нему можно ходить неделю и не встретить никого, кроме слуг. Ты можешь занять целое крыло, если пожелаешь.
Когда она сделала попытку снова запротестовать, Джеймс сказал:
— Не забывай, что с тобой будет Харриет. Она может считаться компаньонкой.
— Полагаю, герцогиня с тобой не согласится.
— А я и не собираюсь спрашивать ее мнение. Хочу, чтобы ты была в безопасности, вот и все.
Она долго и пристально смотрела на своего собеседника.
— Еще никто и никогда не заботился о моей безопасности, — наконец проговорила она.
— Тогда позволь мне быть первым. Ты не можешь вечно убегать от Руперта. Этот человек должен предстать перед судом за свои преступления.
— Какие? — уточнила Белла. — За свою изменническую деятельность или за покушение на тебя?
— За оба. Мне остается только сожалеть о том, что твой супруг умер раньше, чем был призван к ответу за ужасное обращение со своей красавицей женой.
Она замерла, сжимая в руке бокал. Пламя свечи освещало ее лицо, особенно выделялись зеленые кошачьи глаза и чувственные губы. От нее захватывало дух, мысли разбегались. Никогда в жизни Джеймс не испытывал ничего подобного.
Воздух между ними был словно насыщен электричеством.
— Что ты имеешь в виду, говоря об «ужасном обращении» Роджера? — несчастным голосом спросила она.
Джеймс подался вперед и пристально вгляделся в глаза сидящей перед ним женщины.
— Только то, что сказал, Белла. Мой сыщик работал тщательно. Он поговорил с жителями города. Твой муж был отвратительным человеком и распространял мерзкие слухи о твоей неустойчивой психике. Мы оба знаем, что ты сильна духом, как никто другой. Вероятно, поливая грязью молодую жену, он чувствовал себя сильнее. Он был ненормальным ублюдком, и смерть — слишком легкое наказание за все его преступления.
На лице Беллы явственно проступило облегчение.
Она не обманула Джеймса, просто боялась, что до сыщика дойдут слухи о ее ответственности за смерть мужа. Джеймсу было в общем-то наплевать, столкнула она с лестницы пьяного кретина или нет. Видит Бог, будь Роджер Синклер жив, Джеймс с удовольствием оказал бы Белле эту услугу — столкнул мерзавца с лестницы. Но пока он оставил эти мысли при себе. Сейчас ему требовалось ее сотрудничество, а значит, ей нужны силы.
— Роджер был маньяком, — наконец сказала она. — И был занят только одним — увеличением своего состояния любыми средствами. Когда торговля с Францией по понятным причинам прекратилась, а спрос на французские товары вырос, он быстро сообразил, как можно делать деньги. Начал он с небольших партий французского бренди, кружев и парфюма, но потом жадность взяла верх и он перешел к вывозу оружия и боеприпасов. Он был помешан на спиртном… — Она сглотнула и какое-то время молчала. — …и на мне. Он был дьявольски ревнив. Сначала ревновал меня к писательскому творчеству, немедленно его запретив, потом к вниманию со стороны жителей Плимута, поэтому и стал распространять слухи о моем безумии. Я жила в постоянном страхе, и хуже всего было то, что он угрожал причинить вред единственному человеку, которого я любила. Поэтому я не могла убежать куда глаза глядят.