Тут подъехали автобусы, внешним видом напоминавшие грязных доисторических животных, и студенты ринулись занимать места.
В одном из разболтанных жизнью «пазиков» наша троица заняла заднее сидение. Я немедленно достал из рюкзачка бутылку самогона, прихваченную в деревне у знакомых.
Мои друзья переглянулись и весьма оживились. Рванув зубами пластмассовую крышку, я вежливо предложил продегустировать напиток.
Странный запах имел этот первач. Мне сперва показалось, что он пахнет жжённой резиной. Шурик, понюхав мутную жидкость, сделал заявление, что так вонять могут только носки дровосеков, и то не у всех. Бородатому вообще эта тема была по барабану. Но для приличия он тоже глубоко втянул в себя миазм предлагаемого напитка.
— Круто… — задумчиво произнёс он, — так пахнут якуты.
Более точного определения запаха мы предложить не смогли. И разлили по первой. Девушки, сидящие впереди, заткнули носы, и подняли дружный вой:
— Ребята! Ну что за наглость! Брызгать в автобусе жидкостью от комаров! Здесь же люди едут!
Автобус, испортив воздух сизой гарью, к всеобщему восторгу тронулся в путь.
Первая прошла без закуски.
Мы помолчали минут пять. Говорить было тяжело — влитая внутрь жидкость не располагала к немедленному общению.
— Интересно, — первым нарушил я молчание, — из чего гонят эту амброзию?
— Наверное, из навоза умерших свиней, — развил тему Саша.
— А мне понравилось, — хрюкнул Бородатый, — главное впирает по-серьёзному. Давайте повторим!
— Не-ет… Надо хоть яблочком разжиться а то сблевну, — поморщился я и пополз через рюкзаки и сумки вперёд к знакомым девицам.
Когда я вернулся с плавленым сырком и двумя червивыми яблоками, ребята уже успели повторить.
— Тебя за смертью посылать, — тщетно пытаясь отдышаться, в агонии прохрипел Шура.
Я с интересом подметил, что глаза его зажглись тем недобрым бесовским огоньком, который так поразил меня при первой встрече. И тоже выпил, закусив яблочком. Самогон действительно был на редкость омерзителен. Но своей крепостью он компенсировал недостаток вкуса.
Мимо проносились новостройки окраин. Мы выезжали из города. Накрапывал мелкий дождь. Впереди два преподавателя вступили в ненужную дискуссию с умником в толстых очках. Спорили, как всегда, о математике. Какие-то левые базары о замкнутости и ограниченности пространства. Короче, вели себя крайне неприлично. Стоило немного разрядить обстановку в салоне, и я потянулся за гитарой.
Первые же аккорды полузапрещённой блатной песни заставили приутихнуть передних мозгоёбов. Бородатый, не имея ни слуха ни голоса от природы, смело подхватил мой рёв.