Алёна притворно вздохнула:
— Ага. Реактивную установку «Град». И ездить буду на танке, — она улыбнулась. — Спасибо, Олег Иванович. Заявление на тревожный звонок я вам завтра напишу.
— Да какое там заявление! — замахал руками мужчина. — Я сейчас сам распоряжусь — а ты иди, отдыхай.
Кострова выйдя от начальника, зашла в свой кабинет. Открыв сейф, она положила туда обе доверенности и документы на «фольксваген», стоявший у них в гараже. Посмотрела на свой газовый пистолет, но брать его не стала. Затем полила цветы и сдала кабинет под охрану.
И уже возле дома, она, вспомнив счастливое утреннее лицо мужа, не смогла сдержать улыбки:
«Ох, Володька, Володька! Что бы ты без меня делал, чувак ты мой пожизненный?»
* * *
… В Симферополе уже было около восьми вечера, когда Афанасьева оторвалась от компьютера. Весь день прошёл в напряженном ожидании, однако новостей не было. Ни плохих, ни хороших. Это раздражало больше всего. Хотя её людьми был сорван неплохой куш в блэк джек в «Фоксвуде», и деньги были уже переведены, настоящего удовлетворения не было. И в Интернете Лидию Петровну вдруг заинтересовали цены на недвижимость в штатах. Она сама удивилась своему любопытству — прежде никогда бы не позволила себе до конца операции даже предполагать на что уйдёт так называемый приз.
«Скверно… Видно старею — стала события опережать».
Повернувшись на крутящемся кожаном кресле, она позвала:
— Эй, работнички! Есть кто живой? Борис, поди-ка сюда!
Встретив Бориса Юрьевича облаком синего папиросного дыма, Лидия Петровна жестом пригласила его присесть.
— Ну что, Боренька, скажешь хорошего? Видел, как расклад меняется? Как в буре при трёх лбах без козырного. Ты-то, поди, в карты уже не большой любитель, а?
Борис нахмурился. Он не любил, когда ему напоминали о его, как Борис выражался, «странных ошибках молодости».
— Нет, Лидия Петровна. Отыграл я своё. Если бы не вы…
Афанасьева поморщилась:
— Да ладно — будет тебе… Я к тому, что наш-то Витюля смотри какой разносторонний оказался. И от бабушки Лиды ушёл… И от дяди Бори… — она улыбнулась, обнажив коричневые прокуренные зубы с золотой коронкой сбоку, — но от дедушки Гриба не уйти ему, как ты думаешь?
— Не знаю, Лидия Петровна, — непроизвольно ответил Борис, и тут же поправился — не уйти, конечно. Куда он денется?..
Афанасьева резко подалась вперёд и, щёлкнув у отшатнувшегося Фролова перед носом пальцами, отрубила:
— Вот первое — это ты в точку! А потом слукавил, хитрец… И я не знаю, Боренька, — она снова расслабилась и глубоко затянулась папиросой, — такая карта прёт этому мерзавцу, что даже наш дедуля Гриб уже успел раза обосраться. Взял бы он его сразу, по прилёту — не бегали бы все теперь со свечкой в заднице! Поэтому мы завтра с тобой и полетим в столицу. Чтобы потом не было обидно, так сказать, и очень больно. Ну, давай, показывай — что ты там наработал?