Что ещё заставило задуматься Президента — удивительная сохранность и даже щеголеватость любого, какое ни взять, здания. Такое впечатление, будто их ежегодно штукатурят, красят, какие нужно — очищают пескоструйными аппаратами. И тротуары, и мостовые тоже — ровные, гладкие, чистые, без единой выбоины и следов «латочного и ямочного ремонта». Как же это городская Дума и градоначальник ухитряются изыскивать средства на всю эту бессмысленную с «креативной» точки зрения косметику? Сколько же казённых и иных денег спокойно проплывает мимо карманов чиновничьей рати, «жадною толпой стоящей у трона», подрядчиков и посредников?
Невероятно! Президент, при всём его врождённом идеализме с первых дней вступления в должность (и даже ранее того), отчётливо понял, что хоть как-то руководить страной возможно в одном единственном случае — если вести себя со всеми более-менее влиятельными стратами точно так же, как с вождями национальных республик. Позволять им практически всё — любые нарушения якобы действующих в стране законов, любой произвол в отношении подчинённых и подконтрольных им людей в обмен на хотя бы видимость лояльности. Да и то до определённого предела такая система срабатывает, и, видимо, не у всех. В его случае этот предел достигнут. Политика «умиротворения элит» провалилась, рухнула так же, как предвоенная англо-французская политика умиротворения Гитлера.
Он не сумел больше удовлетворять всех. Реально нарушил финансовые и политические интересы одних группировок, создал ощущение опасности и нестабильности для других, не доказал способность и готовность наказывать за невыполнение своих же распоряжений и указов. И вдобавок не оправдал надежд на обещания «твёрдой рукой обуздать преступность и коррупцию» у большинства народа. Вот и получил. Не захотел послушаться Ляхова и его… руководителей, вдохновителей, покровителей? Побалансировал ещё немножко на катящемся в пропасть колесе, ну и!..
Лежать бы ему сейчас на цинковом столе морга с простреленной головой, в окружении стилистов, готовящих «скоропостижно скончавшегося Президента» к пышным государственным похоронам. Или — просто в овражке позади «Охотничьего домика», с вывернутыми карманами, вздумай заговорщики не заморачиваться с обоснованием легитимности своего переворота. Пиночет вон ликвидировал Альенде без всяких «легенд» и правил потом двадцать лет при полном одобрении «мирового сообщества».
От этих мыслей, от ярко представленной зрительно картинки вдруг стало ему сильно не по себе.
Он шёл уже по Никольской, приближаясь к ресторану «Славянский базар», чья вывеска была видна издалека. Сюда он, только что поступив в аспирантуру, привёл девушку, отчего-то не ставшую его женой, и они долго вспоминали, кто из великих здесь бывал до них, как Станиславский с Немировичем-Данченко придумали здесь свой МХТ, и дружно удивлялись, отчего нынешний МХАТ носит имя Чехова, а имена его основателей отданы почему-то театру музкомедии… Как говорится, и к стене не приставишь.