Поэтому даже Радзинский легко мог сделать вывод о тщательной и серьезной подготовке к зарубежным поездкам Сталина, а не орать: «Как? Как это ему удалось?», выставляя себя перед читателями полным идиотом. Тем не менее, архивник снова и снова задается вопросом, не дающим ему возможности подумать о чем-нибудь другом:
«Так что по-прежнему остается открытым вопрос: как же он без заграничного паспорта, при предупрежденной о его маршруте полиции сумел дважды пересечь границу? Череда нудных, одинаковых вопросов без ответа».
Врет Радзинский! Ответы на его подленькие вопросы легко можно найти при желании и способности самостоятельно думать без подсказок Троцкого.
* * *
Радзинский:
«Вслед за Лениным он (Коба. — Л. Ж.) переезжает в Австрию. В своем вечном черном пальто он оказывается в Вене… В 1913 году Троцкий тоже был в Вене…
Так наконец заметил его Троцкий».
Сталин тоже «заметил» Троцкого, только намного раньше. Он вообще быстро определял сущность человека. Жизнь заставила! О подлой и гнусной натуре Троцкого Сталин писал еще в 1907 году:
«Троцкий… валит в одну кучу всех, как противников партийности, так и ее сторонников. И, разумеется, у него не получается никакого единства: пять лет он ведет эту ребяческую проповедь необъединимого и вот достиг того, что у нас есть две газеты, две платформы, две конференции и ни капли единства между рабочей демократией и „ликвидаторами“. Из проповедника фантастического единства Троцкий превращается в приказчика ликвидаторов, делающего дело, угодное ликвидаторам… Это не единство, а игра, достойная комедианта».
Радзинский:
«А Коба вернулся со стаканом чая к прерванной работе. Это была теоретическая работа. Ленин пригласил „национала“ Кобу выступить против „бундовской сволочи“ — еврейских социалистов, требовавших национально-культурной автономии, так и не сумевших забыть свою еврейскую принадлежность…
„У нас один чудесный грузин засел и пишет большую статью“, — сообщал он (Ленин. — Л. Ж.) Горькому…».
Обращает на себя внимание, что Ленин в беседе с Горьким счел нужным подчеркнуть национальность Сталина — «чудесный грузин». И почему-то ни разу в жизни в отношении, например, Троцкого Ленин не сказал что-нибудь вроде — «у нас тут один чудесный еврей чего-то такое пишет». Это, наверное, оттого, что судьба не подарила Ленину знакомство с Радзинским.
Теоретическую работу Сталина «Марксизм и национальный вопрос» Ленин безоговорочно одобрил, и когда редакция решила представить ее в качестве дискуссионной, Ленин резко выступил с протестом: «Трояновский поднимает что-то вроде склоки из-за статьи Кобы для „Просвещения“… Конечно, мы абсолютно против. Статья очень хороша. Вопрос боевой и мы не сдадим ни на йоту принципиальной позиции против бундовской сволочи!». Такое отношение Ленина и Сталина к «бундовской сволочи», состоящей сплошь из евреев, не может понравиться радзинским, но вряд ли это является основной причиной их зоологической ненависти к Сталину.