— Я так и знала, как только увидела вас, что вы будете помехой в моих планах! — со злостью проговорила она. — Ну что ж, можете заявлять в полицию.
— Нет, Элен! Зачем? Ведь я на вашей стороне!
— Вот как? — Она достала сигарету. — Почему?
Я усмехнулся:
— Посмотрите в зеркало и вы сами поймете, почему! Кроме того, я претендую на половину той суммы, которую вы получите от страховой копании.
Она спокойно изучала меня.
— Что же дает вам право надеяться получить половину моих денег?
— Но ведь вы не дура и поймете, что половина лучше, чем ничего! Если я выдам вас полиции, то вы не получите ни цента.
— Вам не удастся ничего доказать, — сказала она.
— Верно, но сомнений на ваш счет будет достаточно для того, чтобы «Национальная верность» объявила вам войну. А тогда ваша песенка спета! Кроме того, я хорошо информирован о вашем прошлом. Глядя вчера ночью, как вы легко управляетесь с пьяным Дестером в гараже, я понял, что вам было совсем нетрудно выпихнуть из окна старого и больного Ван-Томлина.
— Он выпал сам. Я не дотрагивалась до него.
— Это вы так говорите сейчас, Элен. А «Национальной верности» будет вполне достаточно этих фактов, если они узнают их от меня! Они натравят на вас своих лучших сыщиков, заново расследуют смерть Ван-Томлина, припишут вам покушение на убийство Дестера. И ни один судья не оправдает вас. Вы даже не можете себе представить, на какие фокусы способна «Национальная верность», если она не хочет удовлетворять сомнительный иск.
Элен продолжала пристально смотреть на меня.
— Итак, вы шантажируете меня?
Я рассмеялся:
— Допустим. Но вы повели себя так глупо, Элен, что теперь не будет денег ни вам, ни мне. Дестер сделает так, что вы не получите ни цента.
— Это все? — она смяла окурок в пепельнице.
— Да, это все, Элен, и мой вам совет: будьте поласковее с Дестером и подождите, пока он сам не умрет от пьянства. Тогда он оставит вам свои деньги. Почему бы не поласкать его некоторое время? Вас от этого не убудет. А он при таких темпах пьянства долго не протянет.
— Если понадобятся ваши советы, я скажу вам об этом. А теперь убирайтесь!
Я подошел к ней.
— Дестер сказал мне, что вы, Элен, холодны, как айсберг, и я хочу убедиться в этом.
Она не пошевелилась, но глаза ее потеплели.
— Сейчас мы в доме одни, — проговорил я. — Вам не кажется, что нам нужно воспользоваться этой возможностью?
Я схватил ее за плечи, но она сделала попытку ударить меня по лицу. Заломив ей руки назад, я грубо смял ее рот своим. Некоторое время тело Элен оставалось неподатливым, но потом вдруг она расслабилась и обвила руками мою шею…