Все-таки верно говорили мне в детстве: счастливый, дескать, ты парень, удачливый.
Утро следующего дня началось как обычно. Сводили в отхожее место, похлебки дали. Но сразу же после еды — неожиданность: на тюремном дворе показался старый знакомый — Хакберды-джебечи, задребезжал его хвастливый говорок. Сначала я не очень прислушивался. И вдруг называют мое имя! Я так и рванулся, забыв, что нога закована. Слышу — толкует о чем-то Хакберды со старшим надзирателем. Идут к зиндану. Дверь распахивают настежь.
— Нобат Гельды-оглы!
Меня!
Не успел я отозваться, старший надзиратель вместе с помощником отомкнули колодку.
— Выходи!.. — это мне. Еще ничего не соображая, вскакиваю на ноги. Неужели на свободу?!
— Друзья! Прощайте! Помоги вам аллах выбраться отсюда поскорее! Может, увидимся когда…
Не слышу, что отвечают мне товарищи по заточению. Вот я уже за дверью, во дворе! Ко мне подходит Хакберды-джебечи:
— Братец Нобат, здравствуй! Идем скорее. Скажи спасибо мне, всесильному Хакберды. Я все могу!
— Да пошлет аллах вам счастья и долголетия, дяденька… Сейчас в аул пойдем?
— Не-ет, сынок, господин казы не для того позволил тебе оставить зиндан. Благодари его за это, да и меня не забывай! Ну, а в аул тебе ходу нет. Вот, — он протянул мне узелок, — мать и родственники прислали тебе кое-что в дорогу. Слыхал про огненную арбу богопротивных урусов? Пойдешь строить для нее дорогу из железа: К полудню обещал прибыть посланец коркинского бека, с ним и отправишься. Что, может, не по нраву тебе? — пройдоха как будто опасался, что я откажусь.
Я молчал, охваченный противоречивыми чувствами. Значит, я не увижу маму, Донди? Но если сейчас не послушаться Хакберды, во второй раз едва ли удастся так легко ускользнуть из колодки в зиндане. Строить дорогу вместе с русскими. Интересно, хотя и жутковато… А, пусть! Только бы не в колодку!
— Что вы, Хакберды-ага! — я принудил себя улыбнуться. — Спасибо вам! Пойду куда скажут, все лучше, чем здесь. Только, когда увидите маму… и…
— Как же, как же, расскажу: дескать, здоров ваш сынок, прощальный поклон передает! Сегодня же их всех увижу, получу обещанное…
Он простился и ушел, поручив меня одному из слуг казы. Постепенно до моего сознания дошел смысл последних слов Хакберды: он остался верен своему ремеслу «посредника», устроил так, что меня выделили от аула на постройку дороги, а с моих родных содрал изрядный куш. Конечно, и с казы поделился, и с другими, у кого сила. Много лет спустя я доподлинно узнал, что все в точности так и было.
До полудня я слонялся по двору возле дома казы. В узелке из дома оказался черствый чурек, коурма. Перекусив, я лег подремать в тени дома.