— О нет, вам не показалось, — прошептала она, — это я знала всегда. Мое счастье никогда не было целью и заботой моих родителей.
Он уловил в ее голосе горечь.
— У меня складывается впечатление, что вы нелюбимый ребенок в семье, — спокойно констатировал он и отпустил ее.
Ее охватило сожаление, злость, что она позволила себя разжалобить, уже хотела ответить резкостью, но в синих глазах было только искреннее сочувствие. Или жалость? Она натянуто улыбнулась:
— Но вы ведь видели моих сестер-близнецов. Не сомневаюсь, что вы, как и все остальные, с трудом могли оторвать от них взгляд. Я самая младшая из пяти дочерей. Две старших сестры уже замужем и имеют детей. У близнецов Роуз и Ферн скоро свадьба. Вы видели эти совершенства — хрупкие, белокурые, скромные и послушные, и прекрасные, как ангелы. Они имеют все, чего лишена я.
— Да, вы не похожи на них, но вы к себе несправедливы. Вы гораздо красивее своих сестер. Они лишены вашей живости, женственности, темперамента, того, что меня привлекает в женщинах.
Она взглянула на него с улыбкой:
— Я не привыкла к комплиментам, но, уже немного зная вас, не очень верю в их искренность.
— Я могу иметь много недостатков и плохих черт, Дельфина, но я всегда честен.
Она порозовела от удовольствия и опустила глаза.
— Тетя Селия сказала мне о вашем щедром пожертвовании приюту, — она поменяла тему, чтобы скрыть смущение, — и я благодарю вас за это. Надеюсь, я стоила того, — все-таки не удержалась, чтобы не уколоть его, — хотя мне нельзя гордиться своим поступком, последствием которого явилась ваша щедрость.
Он прищурился:
— О да, Дельфина, вы стоили каждого пенни, и даже больше. Но я хочу сказать, что леди, которая занимается благотворительностью и тратит время на бедных вместо пустого светского времяпровождения, заслуживает уважения.
— О, я не святая. Даже наоборот, как вы имели случай убедиться, и знаете теперь обо мне больше, чем кто-либо. Мои родители всегда говорили мне, что я не похожа на леди, что я слишком упряма, своевольна, отстаиваю свою точку зрения, спорю, когда должна молчать.
И она тяжело вздохнула. Вдруг на нее навалилась усталость; отвернувшись, она вытащила заколки из волос, потом потрясла головой, чтобы дать им свободу. У него пересохло во рту, когда он увидел, как каштановый водопад струится по ее спине. При свете лампы и луны, заглядывавшей в раскрытое окно, волосы ожили, заискрились, переливаясь. За десять лет службы в армии он научился владеть любой ситуацией, но сейчас стоял как столб, глядя на волнующую женскую красоту, чувствуя, как предательски забилось сердце; кажется, ничего подобного он еще не испытывал в жизни. Целая буря эмоций поднялась и завладела им. Хотелось прижать ее к себе, ласкать и гладить эту каштановую гриву, почувствовать под пальцами ее шелковистость. Потом возникло желание близости, оно было таким сильным, что он испугался, что не сможет себя сдерживать и нарушит только что данное обещание. Кажется, он поспешил, когда сказал, что не тронет ее. И когда страсть разгорелась и была уже в опасной степени, Дельфина, повернув голову, взглянула на него через плечо огромными глазами, в которых была растерянность. Ее чувства тоже были в полном смятении. Она не могла отрицать, что ее влечет к нему и он сейчас необыкновенно красив в своем мундире, красный цвет которого оттенял синие глаза и загорелое лицо в обрамлении черных волос. Воспоминания о той ночи снова завладели ею, и она ждала, когда он приблизится и обнимет ее.