— А есть ли какая-либо замена подобным балам в турецкой культуре?
Мари покачала головой:
— Нет, конечно. Турецкие женщины не бывают в обществе мужчин, если они не члены их семьи. Женщины тоже танцуют, но только тогда, когда их никто не видит. И для этого нужны вуали.
Делая поворот, он прижал ее к себе крепче, чем позволяли приличия.
— А вы видели эти танцы?
Мари тихонько засмеялась.
— Я сама их танцевала.
Тут музыка смолкла, но Беннет не выпускал ее руку, когда повел в другой конец зала.
— Где ваш отец? — спросил он строго.
Ее отца нигде не было видно, но она знала, что он скрылся в комнате для игр.
— Стойте там, где я буду вас видеть, — добавил майор.
— Значит вы — моя дуэнья?
Мари рассмеялась.
Беннет молча кивнул, давая понять, что именно так он и считал.
Вскоре Мари, как в романе, оказалась в окружении мужчин, но грозная «дуэнья» тут же разогнала их всех. Внезапно к ней приблизился еще один джентльмен, и майор прошептал:
— Еще и этот?..
— Он ректор, — шепнула в ответ Мари.
Беннет нахмурился.
— Тогда ему следует знать, что нельзя так смотреть на вас.
Но оказалось, что милейший ректор собирался пригласить на танец вовсе не Мари, а одну из женщин, крутившуюся вокруг Беннета.
— Так я буду с кем-нибудь еще танцевать в этот вечер? — пробурчала Мари.
Беннет провел ладонью по ее руке и тихо сказал:
— Мы же не знаем, кому можно доверять.
— Думаю, мистер Томосэп едва ли представляет угрозу.
— Он ведь археолог, не так ли?
Мари кивнула:
— Да. Но если вы думаете, что мне грозит опасность и от соперников моего отца, то вы ошибаетесь. У него уже давно нет соперников, так что… — Взглянув на подол своего платья, Мари пробормотала: — О, мне надо подколоть подол, пока я не свалилась на пол или не упала прямо на вас.
Она судорожно сглотнула, представляя, как лежала бы на нем. Ее груди прижимались бы к его груди. А губы были бы всего в нескольких дюймах от его губ. Ох, возможно, ей не следовало подкалывать платье…
Беннет помолчал, потом заявил:
— Да, вы правы. А то еще упадете на какого-нибудь мужчину, с которым будете танцевать… — Он предложил ей руку. — Пойдемте.
Она положила руку на его рукав, однако сказала:
— Меня не надо сопровождать. Сомневаюсь, что негодяи прячутся в дамской комнате.
Ей требовалось немного остыть, пока она не натворила глупостей. Ее горящие щеки, возможно, могли бы свидетельствовать о том, что в зале очень жарко, но соски, вырывавшиеся из корсета, свидетельствовали совсем о другом.
Беннет содрогнулся и проворчал:
— У меня нет никакого желания сдаваться на милость этой стае пираний.
Мари невольно улыбнулась: