В это время в дверь позвонили.
Я подскочил как ужаленный к двери.
– Кто? – машинально спросил я и, догадываясь, быстро открыл дверь.
Зоя Васильевна тут же прошмыгнула в квартиру со словами:
– А вы еще, проказник, спрашиваете?! Может, ждете еще кого-то?
– Ну что вы, Зоя Васильевна, я не могу никого ждать, кроме вас. Вы же самая прекрасная женщина в мире. Или нет, даже во Вселенной. Или нет… – понес я нервную ахинею.
– Ах-ах, – сказала Зоя Васильевна и хотела снять шляпку, но сильный грохот, а затем и громкие ругательства, раздавшиеся из кухни, резко сменили ее намерения.
– Кто там? – испуганно спросила она.
– Горгаз пришел, – честно ответил я.
– Зачем? – тут же спросила Зоя Васильевна.
– Газовую колонку чинить. Но я не виноват! Я не знал! – залепетал я.
– Вы так считаете? – уточнила Зоя Васильевна и, поправив так и не снятую шляпку, проскользнула опять мимо меня, только уже в обратную сторону – из квартиры, бросив на ходу: «Хулиган».
Входная дверь с шумом захлопнулась.
– А-а-а! – закричал я и, высоко подняв кулаки, ворвался на кухню.
Там женщина в комбинезоне и надвинутом на глаза берете уже поставила снятый газовый радиатор на стол и, покачивая в одной руке газовым ключом огромных размеров, периодически похлопывала им по грязной ладони другой своей руки.
– Ну, что тебе? – остановил мой полет ее вопрос. – Хочешь помочь, что ли?
Я стоял перед ней с высоко поднятыми руками в узких брюках, желтых носках и оранжевом галстуке. Тощий и бледный, как смерть.
– На, помоги, – и она дала мне в руки какой-то шланг. – Иди, промой его в ванной.
Я окинул взглядом эту огромную женщину и, загрустив, побрел выполнять задание. Открыл воду и присел на край ванны, презрительно бросив шланг на самое ее дно.
Закурил.
«Что теперь делать? Зоя Васильевна мне этого не простит ни как женщина, ни как секретарь ректора института. Вляпался так вляпался… Вряд ли теперь мне когда-нибудь удастся уговорить на свидание такую шикарную женщину. Да и проблемы, наверное, с аспирантурой начнутся».
Так рассуждал я, глядя с тоской на грязный шланг, брошенный мною на дно ванны.
Из задумчивости меня вывел громкий голос:
– Ты что там, уснул? Давай шланг!
Я подал.
– Так ты что, его не вымыл? Эх, горе ни шланга помыть, ни бабу уговорить ты не можешь.
Я вспылил:
– Какое вам до этого дело? Может, это моя родственница приходила?
– Ага, мама.
– Знаете что, – устало ответил я, – вы давайте доделывайте свое черное дело да уходите. – И, оглядев ее, добавил: – Можете даже ванну принять.
Я вышел в зал, открыл приготовленную для Зои Васильевны бутылку армянского коньяка, налил целый стакан и выпил. Сел на диван и, жуя конфету, стал рассуждать! «Что, плохо? Да, плохо. Но, наверное, на Зое Васильевне свет клином не сошелся. Да она тоже штучка, сразу раз и убежала. И от кого? От меня!» Коньяк, очевидно, уже плотно дошел до моего серого вещества. Я, встав, оглядел себя в зеркало и подумал: «Красавец. Правда, немного суховат. Зато жилист».