Упорное сопротивленіе воинственной красавицы Анастасіи всѣмъ моимъ благимъ усиліямъ облегчить судьбу Долли меня разогорчило и погрузило въ такія потрясающія размышленія, что я обгрызъ всѣ пальцы.
Я понималъ, что ей не могло нравиться мое вмѣшательство; она имѣла смутное понятіе о правахъ собственности и воображала, что можетъ дѣлать что ей угодно съ «своимъ», какъ она называла мужа не изъ любви и нѣжности, а потому, что дѣйствительно считала его въ числѣ своего движимаго и недвижимаго имущества, закрѣпленнаго на ней бракомъ.
Хорошо ли было съ моей стороны становиться между женой и мужемъ? Законы церкви были противъ меня, но рапорты полиціи вопили, что я долженъ былъ такъ дѣйствовать.
Я слышалъ слова священника въ то достопамятное утро, когда миссъ Анастасія де-Кадъ, юная дѣва, такъ граціозно протянула свой пальчикъ для полученія блестящаго, золотаго кольца, цѣною въ восемьнадцать шиллинговъ, слышалъ торжественное заявленіе, что кого Богъ соединилъ, человѣкъ да не разлучаете! Между тѣмъ, въ ежедневныхъ газетахъ, постоянно читаю о несчастныхъ женахъ и оскорбленныхъ мужьяхъ, просящихъ судей и полицейскихъ начальниковъ объ освобожденіи ихъ отъ узъ, скрѣпленныхъ церковнымъ обрядомъ!
Честное слово, у меня заходилъ умъ за разумъ! Я, бросившись въ кресло, погрузился въ размышленія. Невозможно! Небо не освятило этого блумсберійскаго союза! былъ это дѣйствительный союзъ? Правда, женихъ шелъ въ церковь твердо, рѣшившись любить и доказать свою любовь, но я убѣжденъ, что она, въ кружевахъ и померанцевыхъ цвѣтахъ, шла къ алтарю, какъ аферистъ идетъ въ контору, гдѣ онъ долженъ получить хорошій барышъ съ удачной спекуляціи. Держу пари на гинею, что когда дѣло кончилось, старый Рафаиль де-Кадъ потерь себѣ руки и назвалъ торжественное бракосочетаніе отличной спекуляціей.
Конечно, ангелы тутъ были непричастны. Я не могу допустить, чтобы ангелы могли такъ ошибаться.
Когда мнѣ на мысль приходитъ желаніе вступить въ законный бракъ, я тотчасъ вспоминаю Анастасію, и меня пробираетъ дрожь. Какъ бы я себя ни компрометировалъ безумнымъ обѣщаніемъ, но я скорѣе соглашусь уплатить всѣ убытки въ судѣ и готовъ вѣчно самъ заваривать себѣ чай.
Имѣя въ карманѣ лишнія деньги, я разъ остановился передъ книжной лавочкой и сталъ рыться въ грудѣ растрепанныхъ книгъ съ надписью «всѣ по два пенса».
Я купилъ одну книгу, — заглавіе ея заинтересовало меня; она называлась «Обручальное кольцо». Но, къ моему ужасу (купецъ не хотѣлъ возвратить денегъ), оказалось, что я купилъ проповѣдь. Чтобъ деньги не пропали даромъ, я принялся на чтеніе.